Сказка про Ивана 2 Часть 5

Жители страны огромной,
Не боюсь сказать нескромно,
Но от всяческих невзгод
Вас избавил этот год!
Под Трезвона руководством
Каждому теперь живётся,
Как никто мечтать, не смел,
Этого лишь я хотел!

Глоток рёв от восхищенья
Наполняет помещенье,
Но старинной кладки терем
Выдержал, раскрыв лишь двери.
Там, дороги запрудив,
Люди жмутся грудь к груди,
Ловят каждый царский слог,
Чтобы вдаль не унесло.

Не пустые обещанья –
Неустанные старанья
День и ночь царя Трезвона
Вас избавили от стонов.
Я ж остался чуть живой
Над стратегией такой.
Ежедневно, ежечасно
Бился, чтобы труд напрасно
Не пропал в рутине лет.
Вам сейчас даю ответ
О делах с моим участьем
И Ивана, так отчасти.
Дни угрозы миновали!
Вот что бденья эти дали!
В книги, в память, в картотеки
Этот день войдёт навеки,
Разрешает людям царь
Красным сделать календарь!

Глоток рёв от восхищенья
Наполняет помещенье,
Но старинной кладки терем
Выдержал, лишь с петель  двери
На дороги полетели
От восторженной метели.

Разрешите от народа,
Тех, кому дана свобода,
Трепетно и чуть дыша,
Ироду здесь речь держать.
Ведь недаром мы “папашей “
Величаем солнце наше,
Вот теперь его народ
Безпогибельно живёт!
Вам позвольте, благородье,
Нацепить на лацкан орден!
Весь народ от восхищенья
Преподносит с поклоненьем
Устранителю всех бед
Орден рыцарских побед!

Крики громкие “Ура!”
“Браво!” и “Давно пора!”

И ещё вы нам позвольте
И отказом не невольте,
Не чурайтесь комплементов,
Вам поставить постаменты
За великие старанья
При живом существованье,
Чтобы всяк узнал в державе,
Кто сегодня ими правит!

Крики громкие “Ура!”
“Браво!” и “Давно пора!”

Торжество неделю длилось
И вино рекою лилось.
Пьяный хрипло повторял:
“Пью за славного царя! “
Больше ж пил он  за Ивана.
Ежечасно, неустанно
Пил, держа стакан в руке.
Он у всех на языке,
Как великий человек
До смыканья   пьяных век.
Ване воздают сполна,
Наливая внутрь вина.

Вести из губерний дальних
У царя в опочивальне
Ирод преподносит трону
И тому, на ком корона.

Царь, в державе неспокойно.
Ваньку хвалят непристойно.
Сам, отъявленный герой,
Критикует царский строй
И под ваше царско кресло
Пропасть жуткая уж влезла.
Этот жалкий красный клоп,
Он кончает свой подкоп.
Для народа эта вошь
Скоро станет первый вождь.
Чтоб ему расставить путы,
Нам нельзя терять минуты.

Ирод, верный мой слуга,
Дальше, дальше излагай.

Я придумал нужный трюк.
Для начала повторю
Истину до нет простую –
Гений – он не протестует.
А Иван, его хвалю,
Сунул он башку в петлю
Тем, что кинул в речку вольно
Тот алмаз для нас довольно,
Чтоб за этакий поступок
Был казнён он, как преступник.
И одно лишь ваше слово,
Вы один на троне снова
Будете в век восседать,
Он исчезнет без следа.
Надобно сказать собранью,
Что алмаз, который с данью
Назначался для Кощея,
Взят был из моих вещей мол.
От Бессмертного избавив,
Ванька Ирода ограбил,
Взяв алмаз, сей на пропой
И гуляет с всей толпой.
Вор, разбойник безобразный
Пропивает фонд алмазный.
Предварительно Ивана
Опою таким дурманом,
Что, не чувствуя угрозы,
Отвечая на вопросы,
Будет лишь на всё кивать
Нам дурная голова.
И блаженный идиот
С радостью на казнь пойдёт,
Улыбаясь отрешённо,
Справедливо осуждённым.

Знать сидит в банкетном зале.
Челюсти жевать устали.
Как голодный угощений,
Сытые ждут развлечений.
Паузой очарованья
Царь бросает дарованьем
Не за золото, а даром
Жаждущим с плеча подарок.

Вести, сплетни, тайны мира
Нам доложит верный Ирод.
Где, какая есть зараза,
Но о важном выдай фразы.
Ирод, говори бесстрашно,
Так желает сам папаша.

Милостивый государь!
Я – ничтожнейшая тварь,
Правдой доведу до знатных,
Как живёт в стране бесплатно,
По уши, нырнув в почёт,
За чужой, гуляя счёт,
Возмутительный артист,
Ванька – вор-рецидивист!
Мой алмаз во сто карат
Он украл, он виноват!

 Ничего не понимая,
Головой кивает Ваня.

Признаётся, жалкий вор!
А зачем алмаз упёр?
На него теперь ты кутишь?
Ты народ в державе мутишь,
Чтобы учинить разгром
И поставить всё вверх дном?!

Ничего не понимая,
Головой кивает Ваня.

Нет, не жаль мне просто камень,
Но он дорог мне как память,
Ведь дарован он царём
За работу, труд. Зверьё!
Как ты мог у семьянина
Красть последнее, скотина!
Ты ж детей, почти сирот,
Умертвляешь, идиот!
От таких, как ты скотин,
Им нехватка витамин!   

Ничего не понимая,
Головой кивает Ваня.

Языком - мечом орудуя:
Ирод – это буду я! –
Заорал, забыв в запале,
Что сидит в банкетном зале
Самолично государь
Председателем суда.
Но, вскипев, не сдержишь пара,
Продолжая перегаром
Открывать своё нутро
Ирод, позабыв про трон,
Показал, кто есть хозяин
Всей страны от всех окраин.

Вот поэтому, читатель,
Громко не ори, некстати
Вам советую друзья –
Ирод – это буду я!

Вены вздула кровь на шеях.
Стали знатные наглее.

Этот выскочка нахал,
Он не деток обокрал,
Испоганил всё святое.
Смертной казни он достоин!
И немедленно, сейчас
Пусть издохнет от меча!

Чашки, кубки, помидоры
Полетели приговором
Из клокочущего стана
В флегматичного Ивана.
Чтоб не вспыхнул самосуд,
Царь срыгнул в златой сосуд
И исторгнул замечанье:

Прекратите линчеванье!
Сйуд в мой ом лице  с ой гласен,
Ванька ой бществу ой пасен.
На его дурной пример
Наложу я вето мер.
Пусть, что будет то и будет.
Дети Ирода осудят
Йэто существо из мрази
Собственной своею казнью
И немедля во дворе
Нам уд ик влетво ик ре
Нам доставят йэту радость,
Изничтожив эту гадость.
 
Ничего не понимая,
Головой кивает Ваня.

Шумный пир во двор ворвался.
Кто в грязи, упав, марался.
Кто лобзал в углу девиц.
Кто считал сколько яиц,
Съел сегодня на банкете.
И не всякий враз приметил
Во дворцовой мишуре,
Со своих рабочих мест
Врытый в землю чёрный крест.
Но на воздухе провянув,
Каждый различает, глянув
Со своих служебных мест,
Мясодеревянный крест.
Наводя в умах систему,
Ирод продолжает тему:

Дети! Чада! Наше счастье!
Нас избавьте от напасти!               
Можете, ну что хотите
С этим гадом сотворите!
Дети! Детушки! Цветы!
Не стесняйтесь доброты!
Несравненное со всеми
Наше иродово семя.
По сему вам верю я,
Лучшая в миру семья!
Вы меня не посрамите,
Гнев на милость не смените
И у этого дворца
Успокойте вы отца!
Продолжая наше дело,
Приступайте дети смело!

В такт такому торжеству
Чинно в ранг по старшинству
Каждый Иродов сынок
 В Ваню вбил один гвоздок.
Только младший был обижен
Тем, что братьев ростом ниже,
Доставал до пят едва,
Но в ступню он целых два
Вбил, чтоб не было обидно –
Мал, мол, сам, но дело видно.
Кровью пропитался крест.
Маму деток тюкнул стресс,
Младшенького произвол
В обморок её привёл.
Но едва придя в сознанье,
За его непослушанье,
Сняв ему штаны, по попе
Смачно стала ручкой хлопать.
Он пустился в дикий плач:

Мама! Мама! Ты – палач!
Разве это воспитанье
Бить ребёнка в наказанье?
Мама! Мама, мне же больно!
Мама, хватит! Мам, довольно!

Сквозь ребёнка дикий рёв
Глас Трезвона речь изрёк:

Для семейных, видно, сцен
Не нашли домашних стен!
Прекратить постыдный фарс,
Не хватает зла на вас!
Время ужинать, вам льстит
Нам испортить аппетит!
Затянули время казни,
Прекратите безобразье!
В государстве непорядок
Нарушать дня распорядок!
Жду вас всех в гостиной зале,
Приходить без опозданий.
Продолжаем ныне праздник
Избавления от разных
Иноземноместных тварей,
Так угодно государю!
Опоздавший к пиру гость
Получает в руки гвоздь
И испив штрафной бокал,
Чтоб не дрогнула рука,
Забивает  гвоздь в ублюдка.
Вот такая будет шутка!

В красный солнышка закат
Влился с головы до пят
Ваня на кресте распятый,
Невиновный, но проклятый.
Глазом, проводив светило,
Он уснул предельно мило,
Распахнув свои объятья
Солнцу, миру, людям-братьям,
Но объять никак не может
Всех, кто был ему дороже
Вбитых сквозь него гвоздей
На глазах у всех людей.
В умирающем сознанье
Заржавели вспоминанья
И
     с последней крови каплей
Я на этом точку ставлю.
Остальное с личных слов
Пишет только ремесло.

Кто, не знаю, не считал
К той гулянке опоздал,
Но всю ночь, как нудный дятел,
Гвоздь вбивал какой-то дядя.
Видно камнем для рассудка
Было тело у ублюдка.

Я, законная супруга,
Оказать хочу услугу
В этот солнечный денёк
Вам, мой милый муженёк.
Перед  грозовым ударом
Прячут голову от жара
В освежающую тень,
Либо, проскочив плетень,
Убегают от раскатов
По убежищам-палатам.
А куда мой муж собрался?
Если так вчера надрался,
То лекарственный рассол
Принесёт любой посол.
Вам не заложило уши?
Гром гремит, гроза ж разрушит
Терем глупого царя
И тогда взойдёт заря
От великого пожара.
Ты ж – не молод, ты ж – не старый.
Ты сейчас в поре сомненья,
А тем более с похмелья.
Царь, послушай же меня,
Это так легко понять!
Город весь гудит, как улей.
Озлоблённость в этом гуле.
Смерть любимого героя
Нам с тобой могилу роет.
Убиенный понапрасну
Он теперь вдвойне опасен.
На него покажут пальцем,
С видом вечного скитальца
Он останется в сердцах,
Улетевши к праотцам!
Сделав знати одолженье,
А народу огорченье,
Стал не для меня одной
Не мужчина, не герой.
Всем чего не посулишь,
То на всех не угодишь.
Нам пора спасать свой род,
Бродит бунтами народ.
Ирод – главный  обвинитель!
Царь, вы Ирода казните!
Он возвёл себя в царя!
Слышал, как он повторял
“Ирод – это буду я!”
При живом при вас, негодник!
Ты казни его сегодня!
Бросишь люду сей мосол
И спокойно пей рассол.
Так двух зайцев мы убьём,
Править будем лишь вдвоём
В тишине и в благодати.
Чернь нам верою заплатит,
Мол, Трезвона древний род
За честной стоит народ.
Ирода, казнив публично,
Навсегда царём отличным
В летопись веков войдёшь.
Ты меня с собой возьмёшь?

Голова тупа с похмелья,
Но верны все наставленья
Сладких пухлождущих губ.
И сказал Трезвон:
                Беру! Бэ-э…

Не пройдёт с разбега лошадь,
Негде мухе сесть на площадь.
Площадь, как амбар с капустой,
От толпы людей так густо
Пахнет щами и ещё
Тем, что не идёт в расчёт.
В окруженье кучи знати
Царь в расписанном халате
В краснобайство поглощён.
Позади, прикрыт плащом,
Заготовленный для казни
Ирод, стоя видом дразнит
Палача на лобном месте.
Ведь Трезвон твердит о мести,
Что министр сей заслужил.
Царь свой вывод изложил:

Ирода предать проклятью
И кинжала рукоятью
Выпустить гнилую кровь
И да здравствует любовь
Меж Трезвоном и людьми!
Здравствуй вечный, вечный мир!

Царь даёт рукою знак
И палач берёт в кулак
Свой кинжал – судьбы вершитель.
Но, не кончил повелитель,
Как ближайшая же знать
Ирода на части рвать
Начала, оскалив рты,
Сделав место то пустым
Без следов костей и прочих
Принадлежностей, лишь точки
Свежевыпавшей мочи
После дел всех палачи
В месте этом наблюдали.
Долго капли высыхали.

А ремесленник простой?
Так остался он пустой,
Не схватив любимой рожи,
Ни волос, одежды, кожи.
Даже Ирода отходы
Не достались для народа.
Разметать…
            Стоптать…
                Размазать…
Только помнят люди фразу
И терзают из себя:
“Ирод – это буду я!”

Вот толпа, издавши рык,
Сунув в пояс топоры,
Ищет выход для страстей –
Валит к парню на кресте.
Оказать герою почесть
Весь народ теперьча хочет.
Валит, валит он во двор.
Мелет ерунду и вздор.
Валит, валит и идёт
Всё вперёд, вперёд, вперёд.

Воскресенье наступило.
Нет Ивана – ливнем смыло.
Красный, для ворон насест,
Весь пустой остался крест.
Каясь, лижет основанье
Пёс породы без названья,
А потом поднявши ногу,
Оросил его немного.
Сунув в землю чуткий нос,
Кость искать, поплёлся пёс,
Чуя, что на этом месте,
Находиться много чести.
Ведь всё валит и идёт
К этому кресту народ,
По пути себя терзая,
Беспрерывно изрекая:
“Ирод – это буду я!”—
Каждый громко повторял.

Вот и я, паршивый пёс,
Эту сказку вам принёс,
Не читать, иль просто слушать,
Размышлять, волнуя душу.
По одной простой причине
Вам рассказываю ныне
Эту летопись веков,
Чтоб от ваших пятаков
Переполнилась казна,
Чтобы деньгам счёт не знал.
Тот, кто не пришлёт по почте,
Кто меня умней быть хочет,
Мой законный гонорар,
Пусть считает этот дар
Ниспослал ему я свыше,
Пусть на свой кошель подышит,
Не забыв про то, что есть
У меня в запасе месть.
Тот, в ком я не обманулся,
Тот, надеюсь, улыбнулся.
Ведь у сказки продолженье
Тот прочтёт, чьё поведенье
Мне подарит вдохновенье
Вместе с пачкой четвертных.
Им, забыв ночные сны,
Вышлю новые сказанья,
А пока всем до свиданья.
Жду купюры я, друзья.
Ирод – это буду я!