По Комсомольску-на-Амуре

 Дождь моросит. Унылый  перекрёсток.
 Сон утонувших тротуарных  плит.
 Кресты купает Православья остов,
 Полиелейный колокол звонит.

 В тон отвечает постным  Благовестом
 На стыках громыхающий трамвай.
 Все улицы пусты, а в нём нет места,
 Как у помойных голубиных стай.

 Сутуля плечи, шлепаю промокший
 С надеждой, что точёный каблучок
 Дождливою дальневосточной ночью
 От слёз небесных стуком отвлечёт.

 Впустую всё - опять одна дорога;
 По Комшоссе до Дзёмог пешкаря…
 На Базовой, хлебнув пивка немого,
 Мелькнуло, что промок досадно зря.

 Замёрз и торкнуло в башку не в тему.
 И тайный шепчет: - К Ирке заверни.
 - Какого хрена, - чертыхаюсь, - мне бы
 Не просохатить бархатные дни.

 А тут суют зачуханную Ирку.
 - Эй, наверху, кончайте дуру гнать.
 Как будто каждую предложенную дырку
 По Вашей прихоти ей дуре затыкать.

 Дождь перестал. В огнях дрожит Московский.
 Через пустырь, Победы на квартал.
 И мнится сердцу, что там Паустовский,
 Такого и Толстой не описал.

 Во тьме другой, кресты нахохлив, остов
 На фоне сопок православно спит.
 Вот и подъезд и остаётся просто
 Сойти устало с утонувших плит.