это присказка, не сказка

вот склонились у колыбели отец и мать, долгожданному и единственному дитяте обещая хранить, лелеять, пестить и помогать — как иначе-то при несказанной благодати?

вот растёт дитё, как травиночка, высоко,
вот боятся родные — вырастет и узнает,
что в краю неизвестном, далеко-далеко
люди ходят другие и птицы не так летают.
отпустить его птицей надо бы, но а как?
ведь совсем к одиночеству маленький не приучен,
а ему двадцать восемь. ну, здравствуй, тяжёлый случай.
вот откуда берётся прообраз «Иван-дурак».

вот растёт дитё, и косица её густа,
и красавица, мастерица она, певунья,
и кому же достанется эта-то красота?
а попросим-ка мы запереть красоту колдунью.
вот сидит себе, вот сидит себе и сидит,
никогда на свете юношей не видала,
а родители ноют «внуков бы нам сначала».
вот прообраз царевны, пробывшей взаперти.

вот растёт дитё, у неё в волосах трава,
и её будто солнце в носик поцеловало.
говорят ей: она уродлива, но жива,
и вот этого ей должно быть уже немало.
вот растёт дитё, и не любит его никто,
и трава в волосах превращается в травяные
яды всякие. ходят в дом её водяные,
вот прообраз старухи вам с костяной ногой.

вот склонились у колыбели отец и мать, уповая на несвершившееся чудо, на богов, на шаманов, на травы и благодать…

это присказка, милый. сказки уже не будет.