Прощание славянки

-Это ж надо, опять сломалась.
Она склонилась над ручной машинкой "Зингер", которой было больше двух веков, на ощупь попробовала иголку, вроде нормально закреплена, "собачка " тоже исправна, а не строчит -и все тут...
-Позвони Коле, пусть приедит, починит. Сколько я с ней мучиться буду.?Жилетку на зиму пошить надо. Да и так..То каждый месяц на пороге, а тут глаз не кажет, счет дням потеряла.
Дочь молча слушала и согласно кивала. Но звонить было некому. Сын и брат ушел навсегда. , но мать не знала. Не смогли ей сказать.
Мать сдвинула машинку в угол тумбочки, накрыла белой салфеткой. Села на диван и тяжко вздохнула.
Тревога и тоска давно поселились в ее душе Но она не умела плакать. С детства сердце остыло, когда горе одно за другим входило в незапертые двери. И привычный мир менялся до неузнаваемости:церковь разрушили,колокола сбросили, от Бога отреклись.Землю отняли, мама умерла, отец от  Соловков чудом спасся.  Мачеха растила. Откуда взяться теплу и нежности?
Конечно, она любила собственных детей, молилась за них, но приласкать не умела. Строгая, жесткая выросла. Могла и кухонной тряпкой ,за баловство , замахнуться. А Колюшка...Он-то родился в начале сорок второго. Муж на фронт ушел, она беременная осталась.И назвала мальчонку по мужу. Вдруг погибнет на фронте...А вот он, маленький Коля подрастает. От этих мыслей силы появлялись и уходили тяжелые раздумья.
Муж с фронта вернулся, на на сына-тезку смотрел угрюмо.Все выискивал чужие черты, непохожесть.Не находил, но добрее не становился. Может потому и жалела его мать больше, чем других своих детей.В голодные послевоенные годы мальчик едва не умер. Лежал , опухший с голоду, детские ножки отказывались ходить. Собранный в поле и пропаренный дикий чеснок не придавал сил. Во дворе стояла тощая корова. Чтобы не пала, сняли прогнившую соломенную крышу и поддерживали буренку. Скудное молоко меняли на крохи хлеба, чтобы спасти от голодной смерти детей.
Коля вырос, стал журналистом.
---И чем он занят? Опять малюет, про мать забыл,-Ворчала, а сердце билось птичкой в силках.Из кармана фартука доставала таблетку валеръянки, скорей по привычке. Спокойней не становилось.Тут приехала средняя дочь. Она к ней:
-Что там Коля? Тебе звонит?
Сестры переглянулись. Врать устали и грешно, а правду сказать -сил-нет.
-Да все хорошо. Я вот арбуз принесла. Порезать?
-Не хочу ничего, вкуса нет.Скрываете что?
Поправила седые волосы и взгляд куда-то мимо, далеко-далеко..
-Эх, попасть бы на родимую сторонушку, да выплакать всю душеньку..
Слова матери походили на причитания.После смерти отца, дочь переехала к матери. Старенькая. Не все под силу.. Мать за несколько лет городской жизни не собиралась привыкать к здешним удобствам.Не было ночи, чтобы не снилась ей деревня.
Коля жил в другом городе, поэтому в ее душе тлела угасающим огоньком надежда, что работы много, приболел...И откуда ей был знать, что приезжал к ней сын попрощаться. Да, видно, не судьба..


   Свой диагноз Николай  знал еще до операции. И все понимал.Надежды не было. Когда слабость поселилась во всем теле,попросил друга отвезти его к матери.Взглянуть в последний раз в родные глаза, подержать в остывающих ладонях ее руки, услышать ее голос.
Он любил мать. Никогда, ни в детстве, ни в юности не видел ее сидящей без дела
.Друг помог подняться на второй этаж. Звонок заливался, но к двери никто не подходил. Мама давно потеряла слух, а слуховым аппаратом не пользовалась. Всех гостей встречала дочь, Рая. В тот день, она, предупредив мать, что пойдет к подруге на день рождения, домой не торопилась.
Понимая, что дверь ему никто не откроет, Николай, оперевшись на друга, спустился вниз. В машине он полуприлег на откинутое сиденье.Сердце его торопилось, спотыкалось, застревало в горле.Едва мог поднять голову, чтобы увидеть окна, за которыми жила его мама.
Мама..Он знал каждую морщинку на ее лице.Он целовал ее измученные работой руки. Он жалел ее до спазма в груди.Знал, что радости в ее жизни было мало. Даже с рождением детей становилось все трудней прокормить семью, хотя они с отцом работали, как впряженные.Но мама не убила ни одного дитя, родила всех , семерых.
В машине он разрыдался, не вслух, душа рвалась на части и вместо слез из сердца, будто выходила кровь. Еще раз поднял голову, в надежде увидеть маму в окне, случайно, как подарок судьбы, но в глазах потемнело...
А через месяца Николая не стало. И, когда прошел почти год, после его ухода, на семейном совете решили:
-Она все чувствует. Нельзя дальше молчать.Пусть Алла скажет. Она приехала и уехала, а нам до конца утешать ее-, предложила старшая сестра Валентина.
Алле  позвонили в Москву и попросили подъехать в ближайший выходной.
Трудно, больно, невыносимо. Она села рядом с мамой. И когда та опять заговорила о Коле, обняла ее и как можно спокойней сказала:
-Мам, он не приедит.
-Что так? Заболел?
-Нет, мам..
-Отдыхает где?
-.Нет.
-Тогда что.... умер?!
 Она плакала, как обиженный ребенок, прикрыв лицо, ладонями. И только один упрек в свой адрес услышали собравшиеся дети:
-Как вы могли...Проститься с сыном не дали, пожалеть его не дали..
И замолчала на несколько дней.
.......Ангелы унесли ее на рассвете.Маленькая, худенькая.Голубое платье, белая тюль...
Может в последнюю ночь ей приснился восемнадцатилетний сын, его проводы в армию...Коля с гитарой, сосед-Вениаминс гармошкой, Петя -кудряш с баяном...Любимец девчонок, журналист,художник и поэт, Коля весело прокричал:
-Не плачьте, я вернусь. Главное, пишите.
И в осеннем воздухе, словно в концертном зале, радостно и тревожно зазвучал марш "Прощание славянки"... Мать перкрестила сына. И только, когда по радио слышала эту музыку, она выходила, вроде как по делам, по делам..
                Алла Гриц