Посмертная слава

     Когда лучше понимают? - Когда не знают или когда знают? Ни тогда, ни тогда не понимают. Мысли входят в историю по дополнительному билету для специальных гостей - не потому что они понимаются и усваиваются, а потому что проходит время и меняется образ жизни, и новый образ жизни более резонирует с предвосхищающими его мыслями великого человека, и он становится известным, но понятным? - навряд ли...
     Чтобы понять нужно извлечь и освободить - развоплотить из исторической формы, переведя в универсальную. Что вообще понимается в истории? Она творилась и совершалась и доныне вне понимания. А великие люди - исторические люди, как обращаются с историей, также обращаются и с ними. А обращаются дёшево...

     Но поскольку я пишу для таких же непонимающих, то я поясню. Речь о понимании как таковом можно вести лишь когда один великий человек читает другого великого человека, когда Кьеркегор читает Сократа, а Хайдеггер Ницше и т.д. Читает, развоплощает и воплощает заново - пропускает не через себя только и исключительно, но всеобщее отражает во всеобщем, не теряя и индивидуальностей. А то, что понимаем мы, скорее лучше было бы назвать - усвоением - кое-что, что через нашу жизнь прошло, вдруг обретает своё имя, которое позаботился ему дать другой человек. То есть мы заимствуем по существу, и это в лучшем случае. В худшем - мы проводим время за более или менее интересной нам книжкой. И в ещё более худшем- вычитываем современную нам коньюктуру на живом сердце гениальности, принимая во внимание, что оно уже остановилось и умерло и потому над ним можно произвести столь гнусный эксперимент.
     Мёртвые для нас - только мёртвые или живые ровно настолько - насколько мы живы сами.

     О, эта печальная слава смертных земных богов! Сколько шума на месте где было одиночество, боль и непонимание, пот и кровь, но были и взлёты, и восторги и блаженство, - она нисколько не соответствует ни тому, ни другому. Плотное облако пыли, сквозь которое ещё хуже видно солнце. Естественно, солнце будет светить, даже сквозь пыль. Такова его природа. В дураках, пожалуй, в конечном счёте, остаётся не солнце, а маленький человек, до сих пор населяющий нашу историю, это он обеспечивает гению ПОСМЕРТНУЮ славу, но никак не смертную и не жизненную. Тем самым он обеспечивает себе свою маленькую жизнь.
     История творится песчинками? Чего стоит тогда та история, похожая на гигантский муравейник? Не долго бы просуществовала та история, которой бы не приходилось обращаться конкретно к лицам и прямо к единственному лицу. Правда, эти единственные лица в истории до сих пор были не обязательно великими людьми. История шутила шутку и делала их таковыми временно. Но подводящее итоги, время снова всё выводило на "чистую воду". Посмертная слава оказывалась единоличным критерием и векселем, оплачивающим человеческую значительность. Громкие имена падали с тронов как осенние листья, а те, о ком слышали исключительно их ближайшие друзья и знакомые, вдруг вспыхивали новой звездой.
     Посмотрите на всё это, происходящее, посмотрите и не обманывайтесь. Никогда не судим сами мы. Судят за нас: сначала история, как случайно становящаяся событийность, затем время как характерное в истории. А человека нет! Его нет до сих пор...
     И сколько нам ждать? И предвидится ли?...

"Великие нам кажутся великими, только потому, что мы сами стоим на коленях" - не помню кто сказал, но господа хорошие, так оно и есть!