В ЗОНЕ Сашкин дневник

Мечтаю работать без конвоя. А пока таскаю вагонетку с опилками в котельную, в которой затопили уже два котла. Отработал ночную смену. Отдохнув, сходил на собрание, где решался вопрос подготовки концерта к празднику 7 ноября. Будем веселить своих же. Кто-то стал тырить продукты и курево, у меня, например, пропала пачка сахара. К вечеру дунул холодный ветер, замелькали белые пушинки. Скоро зимушка. Вспоминается милая душе картина, что я видел в Третьяковке. Лучше я о ней буду вспоминать, чем о детстве, когда, избитый, убегал из дома и шатался по сугробам, обмороженный и полуголодный, проклиная долгую, студеную зиму.

                12 Октября

Продуло на работе; опять раскашлялся. Вчера вечером перед сном травили анекдоты. Но один рассказывал о войне – он бывший сержант и дошёл до Берлина. Говорил, что все  бойцы уважали Сталина и Жукова. Пока шли до Берлина, большинство солдат кипело от страшной злости за убитых родных, за павших друзей. И мстили. Их полк прямо рвался в поганую столицу, чтоб отвести душу. И вот в Берлине заскочил он в разрушенный дом, смотрит – пусто. И тут видит - молодая женщина с ребёнком, на руках держит его, стоит среди развалин, дрожит перед ним. Худая, но лицом красавица. Он двинулся к ней, она и вовсе затряслась. Жалкая такая. Так вот, он в ту минуту вспомнил свою сестру, мать. И прежняя ненависть исчезла. Не стал обижать, даже  дал две банки тушёнки. Я тогда подумал, что он сделал правильно: разве можно было марать душу, обижая невинных: этим чувство утрат нельзя облегчить.
    
                15 Октября

Совсем разболелся. Поднялась температура; чувствую слабость, ноет поясница. Врач предложил лечь в больницу, но мне нельзя, ведь приехать должна Люба. На работу, в ночь, вышел с температурой. Не сдохнуть бы. Утром не ел ничего, в обед – тоже. Если умирать буду, хотел бы в последний миг увидеть её. Кажется,  люблю всё-таки. Даже думаю, что мог бы стать ей верным, если бы не  её «леваки»...

                20 Октября

Она не приехала. Я получил телеграмму, что приедет позже. И даже не объяснила причину. Вот оттого, что не объяснила, и стало не хорошо на душе. Болезнь переборол. И начал посещать репетиции – шла подготовка к концерту.
 


                6 Ноября

С утра все  на ногах. Концерт провели нормально. Кроме зэков и охраны, присутствовала какая-то комиссия, которая проводит конкурс самодеятельности между лагерями. После концерта Алик пригласил меня выпить – спиртное у него не выводится.  Когда выпили, он стал уговаривать меня дать показания, что  я видел его в спортзале в часы убийства сторожа, за которое он сидит вместе с братом Вовкой. Это его прокурорша мать научила - вроде, нашёлся новый свидетель.  Если соглашусь, он подаст заявление на пересуд. Но если я соглашусь, тогда всё обвинение ляжет на Вовку. Ну и Алик! За кого он меня принимает?