Сказка про Ивана 2 Часть 1

Сказка про то, как там, где-то, Ваня воскрес и умер, но потом опять воскрес с кем-то, но не там.



 Ой, ты гой еси,
                дела славные,
Дела славные,
                стародавние.
Как вершились вы
                исстарь-издавна,
Как творили вас
                православные?
От уроков тех,
                от истории
Возвертаемся,
                возвращаемся
Мы дорогою,
                тропкой торною
С нашей памятью
                поистёртою
К дедам-прадедам,
                умам-помыслам
Их разумных дел
                в старой плесени.
Дополняйте всё
                вашим домыслом
В сих сказаниях
                с наших мудрых слов.
Как вершилися
                дела славные,
Призадумайтесь,
                так и тешатся,
Но слова теперь
                ино  странные
Подмешалися,
                стали главные.
Ой, ты гой еси,
                разгуляюся,
Расскажу вам всё,
                разохочуся,
Разухабисто
                распаляяся
К былям старым вновь
                возвращаяся.


Городок – страны столица –
По холмам реки струится.
В метинах прошедших гроз
Крепко в землю корнем врос
В нём высокий царский терем.
В полный рост в тот терем двери,
Золотой его убор
Освещает ночью двор.
Много комнат он таит,
В них богатый реквизит:
Есть хрустальная посуда
И ковры висят повсюду,
Как расплавится заря,
Свечек тысячи горят.
Всюду мебель в нём резная,
Есть и то, о чём не знаю,
Но в народе говорят –
Всё есть в тереме царя.
И, конечно, царский трон,
А на троне сам Трезвон –
Правит опытной рукой
Не своею, а чужой.
Но блюдём законы лести,
Речь о том в дальнейшем месте.
Царь Трезвон совсем не старый,
Правда трав он пьёт отвары.
С лысоватой головой,
Но, как мальчик удалой,
Если речь его прослушать,
Расцветут любого уши.
В нём народ души не чает
И “папашей” величает.
У папаши есть жена.
Ей любуется страна:
Молода, стройна, красива
И умна – вот это диво!
Всё в том доме ничего,
Да детей ни одного.
Царь и рад бы постараться,
Но о сём нельзя трепаться.

Продолжаем нашу опись
Не о людях – люди после.
Просто так о том, о сём
И немного обо всём.

Возле терема – палаты.
В них торгуют скуповато.
Всяк товар там дефицит,
Хоть амбар его таит
И, поверьте, в недостатке,
Потому то жаждут взятку.
Через чёрный ход, по блату
Ходят люди в те палаты
У кого в карманах есть
Чем платить за эту честь.
Звон монет замки ломает
И амбары отпирает,
Но насыщенный бахвал,
Он от роскоши устал,
Потому то и гниёт,
Превращается в старьё
Всё, что модно и красиво,
Всё, что называют “сила”!

Далее идут избушки
С окнами чуть больше кружки.
Люд в них спит мастеровой,
Каждому дан угол свой:
В ряд казармы для стрельцов,
В кучу избы кузнецов,
Вместе ютятся простые
Пекари, ткачи, портные
И т. п.,  т. п.,   т. п.   
Окрестить не хватит слов,
Да и не до них притом
Всех, кто занят ремеслом.

Вкруг указанной столицы
Тёмный лес бедой дымится.
И куда б кто не пошёл,
Будет всё нехорошо.
Прямо против в грозных дебрях
Тысячами бродят вепри.
Медведей умом не счесть,
Если дальше в лес тот влезть.
Зубры, буйволы и туры,
Рыси, волки с взором хмурым –
Муравьями копошатся,
Не спешите испужаться,
То не страхи, то пожива
Для охотников нажива.
Но охота позабыта
И в былинах ходят быта
Восхваленья смельчаков,
Рвавших пополам быков,
И одною, враз, дубиной
Медведям, ломавшим  спины.

Расскажу вам без утайки
Все охотничии байки
Как-нибудь за пивом с воблой,
Но не всем, а только добрым.

Страх в лесу творят иначе.
Непонятно? Это значит –
Леший в том лесу живёт.
За собой он в глубь ведёт
До тех пор пока несчастный
Не рассыплется на части.
До сих пор ещё никто,
Встретив Лешего, при том
Жив остался и назад
Привели б его глаза.

Ту же сторону реки
Нет, не топчут каблуки.
От зари и до зари
Не токуют глухари.
От змеи и до зверья
Шепотом там говорят.
В том лесу со всех ветвей
Лишь щебечет Соловей
И его короткий свист
Рвёт с деревьев смятый лист.
Чуть протяжней свист продлится –
Дуб столетний повалится.
Если ж Соловей в ударе,
Лес на целом на гектаре
Превратится в прах и пух,
Если ж свистнет во весь дух
Соловей-разбойник с горя,
То тайфун идёт до моря.
Дальше города вёрст семь
Не ходил никто совсем.
Тот, кто жизнь свою берёг,
Тот из города не бёг,
Далеко не отлучался.
Если же поход случался,
То не дальше кабака,
Дальше плыли облака
И другие берега
Не манили на бега
Ни лихого рыбака,
Ни хмельного мужика.
Если ж кто-то уходил,
Он назад  не приходил.
 
Что там лес и небеса
Вытворяли чудеса,
Осыпая град подарком.
Даже если солнцу жарко,
С гор высоких прилетал
Тощий дрябленький нахал.
Безобразнейший старик
Что хотел, то и творил.
Жёг дома, глотал младенцев,
Предлагал царю раздеться.
Рвал когтями он глаза,
Кол вбивал любому в зад,
Крови испивал с бокал
И т. д., т. д., т. д.
Житель старцу потакал
В разных шалостях несметных,
С ним не споришь он – Бессмертный.
Наконец Кощей утих,
С дикого сошёл пути.
Порешил в свои хоромы,
Брать девиц старик нескромный.
Дань платил Кощею град,
Но он этому был рад.
В месяц лишь одной девицей
Надо было откупиться.
Это ж небольшая плата.
Можно десять дать бесплатно --
Только б не бросало в дрожь,
Только их, Кощей, не трожь.
Бабы девок нарожают,
Мужики тут обещают.
Раз мужик запрягся в дело,
Дело будет – скажем, смело.

Картотека есть в столице –
Каждая, кто есть девица,
В ней под нумером стоит.
Нумер  сей судьбу вершит.
Как падёт на нумер жребий,
Так в косу вплетают гребень.
А по гребню, он с алмазом
Издали заметным глазу,
Прилетающий Кощей
Признаёт её своей
И, уносит в чёрны горы,
Тихо и без разговоров.
Девицы пошли на хитрость,
Принуждав парней жениться,.
Ведь замужняя девица
Для Кощея не годится.
Чтобы всё уравновесить,
Каждый месяц только десять
Браков им разрешено.
Вот где пенится вино!
Эти свадьбы так чудесны!
Ведь, наверно, всем известно,
Что одной судьбы несчастье
Не сравнимо с многих счастьем.
Сколько ж счастья лотерея
Дарит девушкам, их грея
В десять раз сильней надеждой
Выйти замуж – замуж прежде –
Жребий жалкий упадёт,
Чем в сомнительный полёт.
Есть одно здесь но, такое,
Чтобы не было простоев,
Если девица- невеста
В жгучем сердце парню места
Не найдёт за целый месяц –
Новый нумер ей повесят.
И такие исключенья
Были людям в удивленье.
Что на свете не бывает?!
Да! Была одна, такая!?
Трижды смела, выйти замуж.
И, увы, простой экзамен
Он не всякой по плечу
И …молчу, молчу, молчу.

В этой мирной атмосфере
Царь Трезвон, в какой-то мере, 
Правил собственным рассудком.
Лишь три четверти за сутки
Восседал на царском месте
Заместитель по поместьям,
Шеф внутри хороших дел,
В кресле батюшки сидел.
Имя первого министра –
Ирод. Человек плечистый,
До простого деловой,
С крупной бычьей головой
И такими же глазами –
Круглыми, как круг, кругами.
Ростом – низкий, коренастый
И молчун, не языкастый.
Только часто повторял
При отсутствии царя:
Ирод – это буду я! –
Ударяя в грудь ручищей.
Хлеще Лешего, почище,
По закону он гноил,
Не жалея слабых сил.
Он был добрый семьянин,
Любящий детей, за них,
Хоть не пьёт и судит трезвым,
Он готов себя зарезать.
Как обычно, каждый год
Получает он приплод.
Иногда жена в подарок
Близнецов рожает парой,
Тайную мечту лелея,
Тройню въиродить скорее.
Любит Ирода семья.
Он, она и сыновья
В полном мире и согласье
Под своей и царской властью.

Вот теперь о мелочах
Опускаюсь я в речах.
Наносить штрихи к портрету
Стало время для поэта.
Если ж что я позабуду,
Вам доскажет всяк повсюду
То, про что писать не буду.
Как в то царство вы войдёте,
До конца там всё поймёте.

Есть на улице Солянка
Чудная, как мир, селянка.
И во век такой девице
Видно больше не родиться.
Так стройна, так полногруда,
Так румяна и покуда
Сам не спробовал ты вишни,
Все слова о вишне лишни.
Нумер был её тринадцать,
Но за что бы ей не взяться,
Так во всём она искусна.
Приготовит – страх как вкусно,
Постирает – до бела,
Запоёт, так из села,
Что в версту стоит от дома,
К ней заходят, как к знакомой.
И в последней лотерее
Жребий сжалился над нею,
Чтоб затмить блеск чудных глаз,
Вплёл он в косы ей алмаз.
Но очей её прекрасных
Не затмил алмаз, напрасно,
Он сверкал, метая стрелы
На свободы месяц целый.
От улыбки нежных губ
Камень, хоть и был он груб,
Помутнел в тоске печальной,
Стал совсем незамечаем.
Перестанем удивляться
Тем, что ей бы всё смеяться,
Да над тем, что ей смешно,
Право, это не грешно 
От всего смеяться сердца,
Если жуть открыла дверцу
И готова задушить
Смех отличнейшей души.
Но Марии настроенье
Не даётся истребленью,
Чёрствому испепеленью
Будущего неведенья.

Мир надел ночной платок,
Бросим мир на самотёк.
Без вмешательства из вне
Обойтись, позвольте мне.
Перейду, от вас не скрою,
К быту главного героя,
Не забыв, напомнить сразу
Заготовленную фразу.
Знайте, не пишу за так.
Строчка тянет на пятак
И, кто сколько прочитает,
Столько пятаков считает
И на счёт мой высылает,
Адрес дальше прилагаю.