Позапрошлые века ч. 11

Только всей Руси огромной
Не собрал Василий Тёмный.
Стал надеждой христиан
Старший сын его Иван. (1462)

Ради точности заметим:
Он среди Иванов – третий.
Довести бы до конца
Дело предков и отца.

Да преграда есть большая:
Вольный Новгород мешает:
Там бояр Борецких род
Взбаламутил весь народ.

Марфе пуще всех неймётся,
Что Посадницей зовётся.
Молвит – как ударит в лоб:

«Князь Иван – Орды холоп!
Лучше под литовским князем:
Он как будто чтить согласен
Нашу веру и права».

Вот старухины слова.
По Москве же слухи бродят:
В папство Новгород уходит.
И вести войну готов
С ним соседний город Псков.

Разгорится вскоре злобный
Новый бой междоусобный…
Тем, что было там, друзья,
Не хочу гордиться я.

Вот уж Новгород в осаде.
Много пушек в вольном граде,
Разом грянут – рать, ложись!
«Эй, Москва! Поберегись!»

Только быть такому надо ж!
Жерла им забил Упадыш,
Свой изменник-диверсант.
Город был без боя взят. (1478)

От судьбы не отвертеться:
Увезли в Москву Борецких
Вместе с Марфою-вдовой.

Снят был колокол большой,
Что сзывал народ на вече,
С колокольни в первый вечер:
Из Кремля ему с тех пор
Созывать народ в собор.

Хоть не с ходу, не с разбегу,
И Печору, и Онегу,
И неведомый Ямал –
Всё к рукам Иван прибрал.

Бьют челом ему туземцы:
Лопари, карелы, ненцы.
(Почем-то с этих лет
Ненца кличут – самоед.)

Каждый знать теперь обязан,
Что нельзя тягаться с князем.
И литовский Казимир
Сохранил с Москвою мир.

Но беда иная близко:
Встрепенулся хан ордынский.
Дань взыскать за двадцать лет
Замышляет хан Ахмед.

Был силён ещё, проклятый!
Да не как Батый когда-то:
Ни Сибирь теперь, ни Крым
Не хотят считаться с ним.

И мечту Ахмед лелеет:
«Вот Ивана одолею –
Весь тогда Батыев род
Сам к ногам моим падёт».

Хан в успехе был уверен:
Казимир помочь намерен.
Наш Иван послам своим
Поручает ехать в Крым,
На литовского злодея
Натравить Менгли-Гирея.

Сам командует: «Пора!»
На пути – река Угра.

Встали ратники, как нужно,
Навели пищали-ружья.
А на них из-за реки
Вражьи смотрят лучники.

Зуб неймёт, хоть видит око!
Не летит стрела далёко.
Хан Ахмед приказ даёт
Перейти преграду вброд.

Только наши не дремали:
Дружно грянули пищали.
Насмерть бьёт свинцовый град!
Отошли враги назад.

Но и русский князь, однако,
Не велит идти в атаку:
Как бы худо не пришлось.

Так стоянье началось.
Три недели это длилось.
Вот уж льдом река покрылась.

Начинает наша рать
Понемногу отступать:
Подбирают место боя.

Только видят: за Угрою –
Уж не сон ли снится в ночь?
Побежал татарин прочь!

В страхе, будто бы незримой
Плетью огненной гонимый,
Уходил от нас Ахмед. (1480)
И Орда сошла на нет.

Разобравшись с этой гнусью,
Вновь Иван занялся Русью.
Вот уже без боя дверь
Распахнула настежь Тверь. (1485)

Вслед за ней склонила шею
Подмосковная Верея.
Дни последние пришли
Вольной Хлыновской земли. (1489)

«Лучше сразу покориться», –
Вывод делают марийцы
И мордовские князья:
На рожон им лезть нельзя.

И решается Иваном,
Кто в Казани будет ханом.
Хоть в условьях тех времён
Шатким был казанский трон.

Между тем заметно стало,
Что столица обветшала.
Князю это не под стать –
Надо город обновлять.

За строительство приняться
Поручили иностранцам.
В стольном граде прижились
Итальянцы Алевиз
И Фиоравенти-зодчий.

Собран к ним народ рабочий,
И вознёсся, как свеча,
Новый Кремль – из кирпича.

От стены его к востоку –
Ров широкий и глубокий,
А за ним – простор открыт:
Площадь новая лежит. (1493)

Повествуют, что вначале
Площадь Троицкой назвали.
Два столетия пройдут –
Площадь Красной нарекут.

В стольный град державы новой
Люд съезжается торговый…
Как везде, в толпе людской
Есть народец воровской.

Чтоб пресечь разбои-кражи,
Создал князь ночную стражу.
И в столице в первый раз
Комендантский вводит час.

По-иному называлось,
Суть, однако, не менялась.
И расхаживал с тех пор
По Москве ночной дозор.

Да и всю страну-громаду
Упорядочивать надо.
Чтоб поменьше был разброд,
Князь «Судебник» издаёт.

Вот фрагменты для обзора:
«В первый раз поймали вора –
Бить его на месте том
До беспамятства кнутом.

А повторно в том же грешен –
Будет попросту повешен».
(В «Русской правде» Ярослав
Налагал на вора штраф.)

Смертью также угрожают
Тем, кто вольных похищает.

И ещё один закон:
«Если к нехристям в полон
Раб господский попадётся
И, сбежав от них, вернётся
На святую Русь потом,
Впредь не быть ему рабом».

Не забыто у Ивана
И о доблестных дворянах:
Землю издавна дают
Им за тяжкий ратный труд.

Сбор на службу тоже труден:
Будь «оружен, конен, люден» –
Приводи рабов своих,
Самых верных, боевых.

Вряд ли с княжеской землицы
Тут сумеешь прокормиться.
И поэтому Иван
К той земле даёт крестьян.

И гласит «Судебник» строго:
Оставлять хозяев могут
Люди русских деревень
Только в зимний Юрьев день.

И условие такое:
Платишь выкуп – пожилое,
Да чтоб не было долгов.

Я прибавлю пару слов.
Что про Юрьев день писалось,
То холопов не касалось:
Это полные рабы.
Не сменить лихой судьбы.

И крестьянам притесненье:
Началось закрепощенье.
Было это не со зла:
Чтобы сытой рать была.

А чтоб ей вооружаться,
На Руси есть рудознатцы.
Шлют с Печоры князю весть:
Все металлы у нас есть.

…Князь Иван, скажу к тому же,
Был гречанки Зои* мужем,
Что в Россию привезла
Двухголового орла,
И как будто Русь впервые
Назвала она Россией.


*Настоящее имя царевны Софьи Фоминичны Палеолог.

                Продолжение следует