Ах, Боже мой...

О, как сиятельна краса твоя, любезнейшая Осень!
Но голубые Небеса глядят, словно прощенье просят, что было так вчера темно.
Те, скрытые густой вуалью, грустили, глядя к нам в окно, объятые чужой печалью.
Да разве нет для той причин?
Озноб достал нашу планету.
Души её людской почин не радует.
Терпенья нету.
Здесь – наводненье.
Там - вулкан вдруг пробудился,
был тот в спячке.
Природы огненный Кан - Кан не пожалел людей в горячке.
Трещит по швам земная твердь.

- Ну, что? Ну, как теперь вам, люди?
Порой вы сами, как медведь, что мёд на пасеке пригубил.
Суете лапу в лоно недр,
То нефть, то газ мои берёте,
То рубите сосну и кедр, как будто временно живёте.
Так нет же, нет!  Так не хочу!
Кричит в неистовстве планета.
-Я вам за это отплачу!

Поди, то не конец всё ж света.
Взбрыкнула,
изрыгнула рык
и успокоилась.
Надолго ль?
Поймём ли той когда язык?
Должны понять, вернуть часть долга.
Мы ей, конечно же, должны.
Не уж то муравьёв мы хуже?
Иль  происки то сатаны, что говорит:
-Бери  всё! Ну же…

Ах, Боже мой!
Вы, Небеса, грустите, верно, что по праву,
Тепло всё ж льёте.
Чудеса.
Знать, мы - людишки вам по нраву.