Село Ольшанка

 Село Ольшанка Льговского района Курской области – малая родина моей мамы.Здесь в начале тридцатых годов прошлого столетия венчались мои бабушка и дедушка. В 1932 году родился старший мамин брат, в 1934-м родилась мама, а перед войной в 1940-м – младший брат.
   Я не знала войны, но рассказы моих близких были такими живыми, что производили неизгладимое впечатление в моей детской памяти. Порой мне казалось, что я тоже была там, вместе с ними, в том отдалённом от меня времени.
   Село было большое – полторы тысячи домов с одной стороны реки, и полторы тысячи по другую сторону. Красивое село. К реке спускались яблоневые сады. Домики, крытые под солому, были аккуратно выбелены. На пригорке стояла церковь. Она тоже была белой.
   Когда зацветали сады, то солнечным днём слепило глаза от этой белизны, и, казалось, что село парит в облаках. Вековой лес защищал село от ветров. Там тебе и ягоды, и грибы, и орехи, и травы всякие. Неподалёку, в Макаровке, располагался спиртовой завод.
   Какая б не была война, а через Ольшанку всегда шли бои. Так говорили старожилы. И в эту Великую Отечественную Ольшанку посетила война.
   Войну никто не ждал, но она вломилась в жизнь и всё перекроила под себя. Дед ушёл на фронт. Бабушка с тремя детьми осталась. И сестра её тоже осталась с тремя детьми. Сёстры вскапывали лопатой по полгектара, чтобы посадить рожь.
    Когда пришли немцы, то поначалу они никого не трогали. Весёлые были, играли на губных гармошках, шлялись по дворам и на ломаном русском языке требовали: «Мамка! Курка… яйко...» Но, когда отступать стали, немцы освирепели.
    У бабушки была корова Галка (чёрненькая), больше всех молока давала, так немец увёл. Вошёл во двор в каске, с автоматом, и повёл корову за собой. Моя молодая бабушка не хотела отдавать: «Пан! Киндер!» Но немец оттолкнул её, вскинул автомат, и если бы не выбежавшая вслед её мама, то расстрелял бы бабушку. «Бери, бери, пан…», - закричала мама моей бабушки. «Ну как без Галки?», - рыдала бабушка… «А как детям без тебя?», - вразумляла её мать. Без Галки обречены они были голодать…
    Приближались наши войска, гнали немцев. И немцы озверели. Стреляли из автоматов по мирным жителям. Люди прятались в погребах. Немцы открывали погреба, и «поливали» из автоматов по женщинам и детям. Многие погибли…
    Двоюродная сестра бабушки, Настя, маленькая и статная, с огромной русой косой до пола, проводила на войну сначала мужа, а потом и старшего сына. И получила одну за другой похоронки, сначала на сына, потом на мужа. Кричала Настя на всю улицу, а потом смеяться стала. Ходила по селу в одной рубахе, босая, с распущенной косой… «Дурочкой» стала… Уже после войны, в шестидесятых, приезжала бабушка в родное село.
- Ну как мама? - спрашивала о Насте у её младшей дочери бабушка.
- Всё так же. Уходит из дома в поле и бродит. Зимой босиком ушла. Привели домой, а она не понимает, где она…

    Май 1945 года. До победы дожили не все. Девятое мая. Из репродукторов слышится голос Левитана… Победа! Победа! Люди плакали и смеялись, обнимались и рыдали в обнимку…
    Стали приходить наши. Дед дошёл до Варшавы, но были и те, кто дошёл до Берлина. Кто-то приходил целый, а кто-то покалеченный. Мой дед был ранен в ногу, но уцелел. Рассказывал дед, как уступил место в кабине машины одному человеку. Тот простужен был. Сам перелез в кузов. По дороге их бомбили. Кабина машины разлетелась вдребезги, все, кто был в кабине погибли. А у деда -  ни царапинки – выбросило его взрывной волной. «Судьба…», - вздыхал дед.
     Но были и те, кто приходил с трофеями. У кого-то - велосипед, а у кого-то даже швейная машинка «зингер» была прихвачена.
    Пришёл один человек с фронта с трофеями. Но был он сам не свой. И живой, и здоровый, и машинку с собой припёр, но ходил, как в воду опущенный. Ничто его не радовало. Уже и девчата к нему, а он ничего и никого не замечает. Ходит угрюмый и молчит. Однажды тёплым летним вечером сели они с другом на завалинке, и заговорил «герой» наш…
     «Бой шёл в Берлине, страшный бой. Наши гибли и немцы. Нас убивали, и мы их убивали… В разгар боя человек звереет, и уже не так страшно становится убивать…
Вбежал я в дом, возьму себе домой от проклятых немцев хоть что-то… Богатый дом. Навстречу мне немка, холёная, в красивом халате… Резанул я по ней из автомата. Упала она замертво. А за ней из комнаты детё ихнее выползло. Выполз, и стал сосать грудь только что убитой матери. Вот так приобрёл я свои трофеи…»
     Наутро человека нашли в амбаре… Повесился.