Из серии - народные герои. Забытые имена

Из серии – Народные герои.

«Дьяк  - партизан». Василий Григорьевич Рогозин.

Волоколамская деревня,
Село – Рюховское, а там,
Церквушка есть, служил там дьякон,
Сорок два года там ему.

Войны, Отечественной, время,
1812 был год.
А у дьячка, семья большая,
В семьё же – пятеро детей.

Дочь старшая, уж одарила,
Внуком отца. На радость всем.
Скромный и тихий дьячок этот,
Он свою пасеку держал.

Цветочную оранжерею,
Своей судьбой доволен был.
И ту совсем не собирался,
Менять по жизни. Так и жил.

Не ожидал, что скоро станет,
Отряда, командиром, он.
И партизанского, к тому же,
Личным разведчиком там был.

У Александра Бенкендорфа,
Личным разведчиком, он, был.
Который сплёл там сеть разведок,
Там в неприятельском тылу.

Первая часть.

Он, сын – священника. Василий,
Села Покровское, тогда.
Уезда Клинского, в то время,
И сын продолжил путь отца.

Он в семинарии учился,
(Звенигородская,  была)
Учился хорошо. Старался.
Но, вот закончить ту не смог.

Он в 18 лет – влюбился,
Там, в дочь священника тогда,
С Рюховского. Звали – Матрёной,
Он, по -  гусарски поступил.

Из дома отчего он выкрал,
Матрёну. Обвенчался с ней.
В церкви отца, друга с учёбы,
Перед фактом поставил всех.

Деваться некуда уж тестю,
Пристроил зятя уже там,
Которого там исключили,
С той семинарии уже.

Дьком Василия пристроил,
В своём приходе его тесть.
Чтобы тот жил там под присмотром,
Чтобы не выкинул чего.

На девушке своей, женившись,
Остепенился с этих пор.
С женой детишек нарожали,
Пятерых. Совет да любовь.

Дом выстроили, и немалый,
Обзавелись хозяйством там.
А пасека с целебным мёдом,
Славилась по округе всей.

Оранжерею так же сделал,
И цветы не простые в ней.
А экзотические были ж,
Все приходили их смотреть.

А сам дьячок жил тихо, мирно,
Пятый десяток разменял.
Не выстрелил ни разу даже,
С охотничьего, он, ружья.

Вторая часть

Он, о военной же науке,
Знал только, лишь -  что есть она.
До лета 1812 года,
Когда Война туда пришла.

В дни Бородинского сраженья,
Василий организовал,
Пункт наблюдательный на церкви,
На колокольне. Град - Можайск.

Вооружившись, где – то взятой,
Он, там - подзорною трубой,
Там наблюдал с высоты этой,
За дислокацией врага.

Передвиженье войск французских,
Он отмечал. И доносил.
Внизу же у ворот церковных,
Дежурили два сына, там.

На лошадях они сидели,
Василий – сведенья давал.
На лошадях те доставляли,
Передовым нашим постам.

Когда ж французы Можайск взяли,
Дьяк к удивлению родни,
Остался в городе «зачем – то»,
Ведь, оккупированным был.

Бродил он средь обозов вражьих,
В одежде нищенской тогда,
И наблюдал - что, происходит,
В стане французов, в войске их.

Крепкой памятью обладая,
И наблюдательностью, он –
Всё узнавал, подмечал чётко,
И  данные все собирал.

Тогда, лейб – гвардии полковник,
Полка, Семёновского там,
Бенкендорф Александр смог там,
Талант свой проявить в войне.

Создал он сеть – тайных агентов,
В тылу французов. Сделал то.
И не один там был Василий,
Другие «засланы» туда.

В рубище нищего – Василий.
Без затруднения  бродил.
В расположении французов,
Будто всегда нищенствовал.

Третья часть.

Переменилась там однажды,
Круто, Рогозина, судьба.
В его село тогда ж примчались,
Семеро кирасир  врага.

Спешились те у дверей церкви,
И начали в ней обдирать,
Богатую ризницу церкви,
Знали, что, в храме можно взять.

В тот час, бывши на колокольне,
Подпольщик – дьяк, увидев то,
В набат ударил. И крестьяне,
Расправились с врагами там.

Рассекли голову надвое,
Двоих на вилы наколов,
А четверых, когда  догнали,
В реке  там утопили всех.

И подсчитав потом трофеи,
Односельчане изберут,
Дьяка – своим там командиром,
Рогозин, то, Василий был.

Слава всколыхнёт  всю  округу,
К Василию стали идти,
Отставшие, с частей солдаты,
Крестьянская шла молодёжь.

Дьяк призывал солдат отряда,
Действовать  быстро и с умом.
И беспощадно, и внезапно,
И так же быстро исчезать.

Отряд летучий завёл, конный.
Пехота – на телегах там,
Как, на лафеты – помещали,
На них пушки, трофейные.

Конные те артиллеристы.
Стали новинкой партизан,
С телег стреляли они прямо,
И исчезали вмиг потом.

В начале октября «Начальник»,
То, Александр Бенкендорф,
С отрядом навестил агента,
Рогозина, в селе его.

И Бенкендорф ему напомнил,
Разведка – главное, для них.
А не набеги на французов.
На их военные тылы.

И перед каждым, там, набегом,
Дьяк – командир, вновь нищим став,
Подробности, та, обороны,
Врага – выведывать ходил.

А уж потом по той наводке,
На диспозиции врага,
Там партизаны налетали,
Почти что  даже без потерь.

Одних, там, пленных офицеров,
Отконвоировали в тыл,
Больше 700, этих военных,
С помощью  его партизан.

Но, конвой, этот партизанский,
Был слаб. И кто – то из врагов,
Из офицеров – всё ж сбежали,
И до своих добрались там.

Ноябрь1812 года
В одной из деревень, однажды,
«Нищего» - опознали там.
Как командира же отряда,
Тех партизан, что были с ним.

И в штаб Василия отправят,
И повели там по мосту.
Хоть был он далеко не молод,
Сумел освободиться там.

Ударом кулака сумеет,
Он опрокинуть на мосту,
Из двух, одного конвоира,
Второго с ног он сбил уже.

И прыгнул в ледяную воду,
Не с низкого того моста.
Стрелять ему вдогонку стали,
Да где там…  Скрылся он уже.

Удачливый беглец добрался,
Там вплавь до берега тогда ж,
Потом бегом там до опушки,
Где ждал осёдланный уж конь.

Его отряд вырезал ночью,
Там весь французский гарнизон.
Из  той деревни, где стояли,
Не брали пленных на сей раз.

А армию Наполеона,
Выгнали из России вон.
И дьяк тогда ж домой вернулся,
В церковь ту, своего  ж села

1818 год.
В городе Клин тогда представил,
Там партизанского вождя,
Рогозина, Бенкендорф этот,
Там – императору тогда.

Вручил сам Александр Первый,
Рогозину, тогда медаль!
«За храбрость». Что была на ленте,
Ордена Святой Анны, там.

Отмеченного, царём, дьяка,
Архиепископ принял сам,
Московский Августин. Одарит,
400 рублей серебром.

Приход священника предложит,
В любом из храмов уж Москвы.
Семинаристу – недоучки,
Это был бы сказочный взлёт.

Деньги, практичный тот Василий,
Тогда там взял. Была ж семья.
И восстанавливать хозяйство,
Необходимо было ж там.

А от московского прихода,
Откажется он там тогда.
«Ведь, на войне проливал всё же,
Кровь христианскую. Нельзя ж!

Служить, он, недостоин, значит,
А христианами назвал,
Солдат французских – с ними ж дрался,
Вот так воспринял всё тогда.

О смерти их, горевал, помнил,
Молился за упокой душ.
И за их кровь, тогда не принял,
Он повышение тогда ж.

И он служил в своей же церкви,
Простым дьяконом, как и был.
До 1834 года,
Слабость нашла. В больницу слёг.

1838 год.
И в ней Рогозин  уж скончался,
Был похоронен он в Москве.
Наследниками был оплакан,
И прихожанами ж ещё.

По жизни же, и так бывает,
Коль рухнет жизни
И обыватель мирный сможет,
Героем стать  по жизни той.

Сколько таких вот неприметных,
Сограждан живёт вокруг нас,
Но, коль изменится жизнь круто,
Каждый – героем сможет стать.

1828 год
А Бенкендорф был там назначен,
Первым начальником тогда ж,
3-го отделенья. Шефом,
Отдельный корпус, то, жандарм.

Николай Первый знал в то время,
Там о способностях уже,
Там генерала, Бенкендорфа,
Создавшего, агентов, сеть.

Использовать ему предложит,
Свой опыт, но уже тогда,
Во всероссийском уж масштабе.
Такое назначенье дал.

И в той войне тогда ж погибло,
И умерло от разных ран,
50 полковых священников,
Был командиром, лишь один.
----------------
Более 400 священников воевали в ополчении.
Но, партизанским командиром стал лишь Рогозин Василий Григорьевич.