Мне тесно в рамках строгих правил

Стихи мои, как недоношенные дети...
Нет бы в душе тихонько дозревать,
Вдруг схватками приходят на рассвете
И требуют их срочно записать.

И тут же поделиться, без редакций,
Я "Скорой помощью" к друзьям лечу.
Боюсь, а вдруг к кому-то опоздаю
И он заглянет в черную петлю.

Какие неспокойные, однако...
Глубокой ночью поднимают, не спросясь.
Я "многодетной" мамой уже стала,
Птенцы мои покинуть дом спешат.

Учительница пишет замечания,
Они кричат:" Конечно всё учтём!
Исправим текст и знаки препинания,
И впредь на суд поспешно не придём".

Зароюсь в словари и книги мудрые,
Всё изучу-что "ямб", а что "хорей".
Чтобы мои читатели заумные
Сказали:"Пишет вроде бы стройней".

Конечно и самой всегда приятно мне,
Когда в строке не скачет букв размер,
Когда все рифмы безупречно найдены,
Чтоб самый строгий критик обалдел)

Но вот беда-я с детства ненавидела
Детей причесанных и в беленьких носках.
Мне терриконы были той обителью,
Где я вершины горные брала.

Когда их в школу собирали матери,
Пришив манжеты и воротнички,
В косички бантики вплели старательно
И свеженькие белые носки)

Я в то же время, в поисках расчески,
Обычной вилкой расчесалась и вперёд!
Вихром стояла озорная челка
И фартуком я вытирала рот
разбитый в драках с мальчиком по парте,
мы в школу шли, как будто на войну.
И рвали друг у друга мы тетрадки,
И рисовали на столе черту.

Учительница нас не рассадила,
Два хулигана на "камчатке", что с них взять?
А девочки опрятные судили
И сплетничали, по углам таясь.

Так и стихи мои, как дети-хулиганы,
Всё рвутся в бой, кругом торчат вихры.
Я без труда умыла б, расчесала,
Пришила б свежие воротнички.

Но так себе самой бы изменила...
Что толку в рифме, если лжива суть?
Коней на переправе не сменила,
Прижавшись к гриве, бешено несусь.

Простите меня нежные гурманы,
В поэзии учителя мои...
Я в пятьдесят один другой не стану,
Все "дети" раньше срока родились.