Путевые заметки по Вологодчине

ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ О РУССКОЙ ДЕРЕВНЕ

( Вологодчина. Глубинка. Конец 20-го, начало 21 века.)

Итоги.

Избы серы, убоги – калеками
Покосились под тяжестью лет.
И глазницы оконные – склепами,   
Тьма кругом и отсутствует свет.

Мародёром иконы растащены -
След оставил лихой человек.
Сени пыльные, двери скрипящие -
Опустел Вологодский «ковчег».

Камни чёрные в банях от копоти,
Крыши дряхлые – сплошь решето.
Долго Ваня сражался, где попадя,
Ну а главное бился - за что?


Беда вторая.

Колеями разбита высокими,
Криво вьётся дороженька вдаль,
По колено - сугробы глубокие,
Заметает позёмками гарь.

Луж - озёра в годину весеннюю,
Непролазные грязи — кругом,
И унылой порою осеннею
Заливает дождями - «ведром».

Те просёлки покрыты болотиной,
Мост давно превратился в труху.
Мы торгуем бессовестно Родиной,
«Чушь несём» да одну чепуху.


Труд.

Травы в пояс - годами не кошены,
Заросли бурьяном-сорняком,
Огороды с садами заброшены,
Диким выглядят здесь островком...

Ивняком затянуло околицу,
Наступает чапыжник в поля.
- Мне бы пашни хоть малую толику, -
Сиротою рыдает земля.

Раньше в лес загоняли запретами,
За охапку сажали в тюрьму.
Кто «концы не отдал» под «заветами»,
Городскую избрал кутерьму.


Быт.

«Тянут лямку», судачат, вздыхая,
Одинокие бабки-старушки,
«Спину гнут», да года доживают,
Мужички распивают чекушки.
 
Спички с солью на случай - «охота»,
Впрок запасы — мука на печи,
Дали пенсию — видно «заботу»,
Газа нет, убежали врачи.

Провод сорван, свеча догорает,
Школа, садик - с амбарным замком.
Тяжко люди в деревне вздыхают,
Покидая родительский дом.

Молоко с колбасою завозят,
Обесценен «варягами» труд.
И скотину повсюду «выводят» -
Неподъёмную ношу не прут.

Всё наследие мы прокутили,
Не рожают в деревне детей,
До конца, до гола разорили -
Правда горькая нынешних дней.


Пища не насущная.

Водка с пивом в ходу и рекою,
Не выводится – пейте весь день.
Допросись-ка дровишек зимою -
Ох, «кусается» рубликом пень.

Ель с сосною воруют нещадно,
Как вандалы изводят тайгу,
Покричали, и будя, и ладно,
Мимоходом плюют набегу...

Осень... Роют картошку, меняют
За арбузы залётным «купцам».
«Бартер» это — у нас прозывают,
«Заложив», «посылают» к отцам. 

Втихаря, браконьерской охотой
Пополняют паёк-рацион,
Выручают дарами болота,
Да грибами торгуют в сезон.

Выбираются к трассе толпою
С полным ягоды спелой ведром,
Мелочишку спускают с лихвою -
Водку пьют и дымят табаком.

Этим «счастьем» сермяжным довольны.
По заслугам их ценит страна:
К юбилеям, от барина - вольным,
На открытках дают … ордена.

Рады каждой дарёной копейке,
Не забыл, мол, о них президент.
- Что ещё, - помечтать на скамейке, -
Обещает на трон претендент?

Нет отбою на выборы в Думы -
От «кормильцев» обетов не счесть.
- Переселим в квартиры из «чума». -
Шлёт правительство «добрую весть».

И в обиду - грозят «вертикалью» -
Не дадут злым-коварным врагам.
Значит, жизни хорошей, нормальной
Не видать … никогда старикам.


Беда первая.

Крепостною неволей столетия
Унижали цари мужика,
От помещика – лет лихолетье -
Муки русских тянулись века.

Революция землю «давала»,
Реквизировав скот и хлеба.
Кулаков и попов убивала
Да казнила безвинных толпа.

Церкви - в клубы, кресты - за ограду,
На иконы, на веру – запрет,
Купола снесены  без преграды. 
Сам Ильич утверждал: «Бога нет!».

Мировые с гражданским пожаром
В жерновах размололи войны.
Раскулачив, с колхозным угаром,
Ох, «объелись» сполна «белены».

«Голод» - тоже писали - «не тётка»,
Лебедою набив животы,
Отдавали последние шмотки
На заводы, дороги, мосты.

Трудодень - заправляли райкомы,
Кукуруза - Никиты указ,
С коммунизмом мы тоже знакомы,
Разнарядка – обкома приказ.

«Добровольцы» республик Кавказа
«Поднимали» здесь наши края.
На базаре осела проказа –
За гвоздику три брали рубля.

В перестройку резвился «Горбатый»,
За чужой, неизвестный Афган
Вологодские парни-ребята
«Отработали» Брежневский план.

Под «расцвет  демократии вшивой»
Развели с демагогией звон,
Окончательно рушили нивы,
В гроб загнали, презревши закон.

Ельцин Боря, Медведев и Путин
Обещали нам «дождик с утра».
На Кремле не всесильные судьи.
Знать же тащит остатки добра.

И реформы, оставив рубцами,
Сей зверино-безжалостный след,
С нашей нации горе-отцами
По делам получается – бред.

Ипотека, прирост населения,
Медицина… - вселенский вертеп.
Врать без совести даже зазрения -
«Обещания не мажут на хлеб»!

Вспоминают по выборам сирых,
Тридцать-три удовольствия тут.
Костыляя, хромают всем миром, 
Ибо верят, надеются, ждут…

За чинуш да господ-депутатов,
Бюллетень отпустив, «не с руки». 
Иногда вопрошается с матом,
- То ли мы, то ль они дураки?


Случай.

Терема за высоким забором,
Под фазенды и дачи скупив,
Бизнес нынче врывается сворой,
«Дряхлых пней» до зюзла напоив.

Город рядом и воздух – природа,
Цены прыгают, комом растут.
Налетела столичная мода -
Кто не сдался, того подожгут…

Где Гавриловна – тётка «осела»
С миллионом?! Ни грамма не врём.
А избушка «случайно» сгорела.
Не шутите детишки с огнём!

Там дворец вскоре вымахал в небо,
У старушки – инфаркт. Детектив:
«Уголовного умысла» - нету.
Ходко сплавили «дело» в архив.


О былом и думах.

Времена Сергея Есенина –
Отстрадали да канули в лету.
Отреклись мы от Сталина-Ленина,
Под «фанфары» запели куплеты.

Где двадцатого века вся лирика?
«Пережиток» - рябиновый цвет, 
Презентуйте попсе да сатирикам
Васильковый увядший букет.

Русской прозы  ненужные мощи 
По руинам выносят, как хлам.
А стихи о берёзовой роще
На погосте прочтут вскоре нам.

Литератор, где серость и гений,
И талант, и злодей, и дурак
В прошлых спорах кипели от прений,
А сегодня – грызня и бардак.

И культура отмаялась. Боже, 
Отпевают - за доллары - Русь.
Кто ужом «вылезает из кожи», 
Кто-то скажет: «А я не смирюсь».


Лживая ностальгия.

Есть, не скрою, ряды скоморошьи –
Расписные хоромы стоят.
На забаву – туристами в гости –
Эти «трупы» поставили в ряд.

Праздник валенка – лупят в ладоши,
Кто не разу не видел сохи -
Печки, лаптя, коровы и лошади.
Пьют, гуляют, пекут пироги…
 
Хлебом-солью – уж так полагается -
Ностальгия, вином под шашлык
Встретить местного нашего барина
И московским, от вотчины, - шик.
 
Отдохнуть в выходные, развеяться,
«Тяпнуть» водочки, «грохнуть» пивка.
На губерниях славою мериться?
Никакого не вижу греха.

Лишь бы меру во всем соблюдали,
Потешался б с Петрушкой люд,
Старину в балаган не мешали.
Отмените гламурный салют!


В поисках утраченной истины.

Тошно как-то от глупости трусов,
Надоели бахвальства слова,
Наизнанку – от тупости гнусной.
Фарс! – история тут не нова.               

Нищета вдоль разрухи гуляет,
Пусть и вера, как прежде светла.
Вымирают, ничто не спасает:
Ни кресты, ни церквей купола.
 
Деревеньки исчезли, забыты,
Незаметно и люди ушли,
Безвозвратно традиции с бытом,   
Дух в могилы с собой унесли.

Русский север по книгам, в картинах,
От культуры – фольклорный мотив,
Да музеи – в стеклянных витринах.
Что осталось? – придуманный миф.


Послесловие.
«Служить бы рад, прислуживаться
тошно!»,  «Горе то ума»  А.С. Грибоедов.

Как-то мне намекнули неловко:
- Ты, заткнись и не лезь критикан.
- Не погладят тебя по головке.
- Эка, шельма, как вывернул ловко.
Угодил не «в ощип», а в капкан.

Так не первый. Касаемо брани?
Псарь страшнее, а царь - ерунда…
(Эх, сыграл бы Рубцов на баяне!)
Я послал всех советчиков в … баню.
Ну, да это совсем не беда!

Сочиняю… Пока не допето…
«Не помазан»… И имя моё
Под негласным – случайно! - запретом.
Ведь цензуры с гонениями – нету.
Получается: правда – враньё.