Под сенью Зигмунда в цвету...

Под сенью Зигмунда в цвету...


Угрюмость мальчика перекрывала все мыслимые параметры.
Зашкаливала.
Он стал похож на нарыв, который прорвётся от любого воздействия из-
вне и забрызжет всё вокруг застоявшимся гноем, кровью и лимфой.
Что происходило с ним, что так тревожило, не давало покоя?
Возраст ли с подростковыми проблемами, этими вечными комплексами, ко-
торых собрался к девятнадцати годам целый букет. Букет, на который
не хватило бы денег, захоти он купить его в цветочном бутике.
Да, всё было так дорого, во всём приходилось себя ограничивать.
Это тоже раздражало.
И весьма.
Раздражала возможность некоторых..."особей" тратить деньги родителей
без счёта. Он не мог позволить себе такой роскоши живя с матерью.
Вечно чем-то недовольной, вечно ворчащей, слоняющейся по дому в теп-
лом халате и дурацких махровых тапочках.
Непричёсанная.
Особенно заметна была эта неприбранность в выходные и праздничные
дни. Когда не спешила она в свой офис. Перебирать бумажки без кото-
рых, видимо, мировые проблемы были нерешаемы.
Лучше бы занялась вплотную его проблемами...
Хотя...занялась-таки.
Оторвала свой зад от сидения за телеком и стала звонить куда-то.
Каким-то старинным друзьям отца. Отца, рано умершего, которого так 
не хватало. Ему не хватало.
Видимо, и ей тоже, так как личной жизни у матери не наблюдалось.
Вообще.
Работа и дом. Дом и работа. Редкие походы в гости к родственникам,
надоевшим, как горькая редька и ещё более редкие походы в театр, так
как цены на билеты, ой как, кусались.
Ко дню его рождения мать оживилась. Как-то глупо хихикала, и он чув-
ствовал - приготовила ему сюрприз.
Ну, что она могла там приготовить? Опять какую-нибудь ерунду, полу-
чив которую придётся дня два улыбаться, выказывая благодарную ра-
дость.
Бр-бр-бррррр...
Так уже было. Но...В этот раз он не угадал.
Мать подарила ему..."комп". Самый настоящий. Вещь, которой он бре-
дил, которая ему снилась. Неужели теперь вся жизнь пойдет по-друго-
му. Всё встанет с ног на голову. Обрушится счастье. Быть может, неза-
служенное, но самое настоящее. Появятся друзья и...девушки.
Девушки, с которыми можно будет непринужденно болтать, забыв о юно-
шеских прыщах и низкорослости...
Гoсподи! Неужели свершилось?
Он крепко обнял и поцеловал мать, и помчался осваивать новую игрушку.
Прошло полгода...
Жизнь за это время изменилась. Угрюмость уступила место лихорадочно-
му нетерпению. Скорее закончить все насущные дела и...к нему...к за-
ветному экрану...
Уже появились друзья, с которыми можно было переброситься парой-
тройкой непринужденных фраз.
Возникали девушки. Смешливые. Иногда нагловатые. Иногда пустенькие.
Вот тогда он вспоминал свою начитанную маму. И уже не казалась она
ему такой чокнутой, помешанной на всех книжных новинках, от которых
ломились все имеющиеся в доме горизонтальные поверхности. И которые
покупались иногда вместо хлеба насущного....
Говорить с девушками, зачастую, было не о чем.
Тогда-то и появилась в его жизни ОНА.
Женщина чуткая, деликатная и...немолодая. Они не обменивались фото-
графиями, считая это банальщиной, пошлостью. Просто, говорили вза-
хлёб в дневные часы, когда никто не мог оторвать его от экрана. Ни-
кто не мог помешать.
А потом что-то стало томить его. Томить, как томило раньше.
Он понял, что хочет увидеть эту умную женщину. Рассказать ей обо
всех своих проблемах. Спеть ей историю своей юной жизни. Как мене-
стрель поёт свою чудесную песню.
Он попросил о встрече. Был крайне удивлен отказом. Они стали не то,
чтобы ссориться, но как-то отдаляться друг от друга.
А потом, когда думалось - ничто уже невозможно, она сдалась.
Было впечатление, что она боролась с собой. Что решение это далось
ей непросто.
Чего боялась она? Возраста? Да, она годилась ему в матери.
Но она была НЕ ТАКАЯ...
Она была из другого мира. И будто из другого теста...
Разговоры с ней внушили ему уверенность в то, что есть на свете...
другие женщины.
Какие? Он и сам не мог сформулировать. Просто другие.
Они договорились встретиться в воскресенье. Тихим днём.
У входа в парк.
Она описала себя. Сказала, что узнает его и подойдёт.
Готовиться к предстоящему свиданию было приятно. Что-то тревожно сжи-
мало сердце. Томило душу.
Он вышел пораньше. Он был уверен, что тоже узнает её. Таких, как она
нет в природе. Лишь она одна достойна быть узнанной им.
В назначенное время, прихватившее лишь пять "театральных" минут, он
её увидел...
Легкой, девичьей походкой, стройная, разрумянившаяся, нарядная к не-
му спешила... его мать...
Юноша дернулся так резко, побежал так стремительно, что даже не за-
метил, как коротенькая жизнь его уступила место бесконечности...
Он лежал на мостовой, как сломанная тряпичная кукла. Его белокурая
голова покоилась в мелкой лужице, вода которой, смешиваясь с кровью,
отражала солнце...


РИНА ФЕЛИКС