Окраина рассказывает... Татьяна Гончарова

Абориген

Сергею повезло: наконец-то он едет на рыбалку! Не на какую-то рыбалку, а на настоящую, в Заполярье, на Кольский полуостров: сёмгу ловить! Это ничего, что лицензию выдают только на одну рыбину и что с учётом всех затрат эта рыбка золотой выходит. Хотя в ней – смысл поездки, но можно ещё и насладиться красотами суровой тундры, и провести время в весёлой мужской компании там, где нет ни городов, ни дорог. Вот это и есть отдых!
На машинах добрались только до Варзуги – небольшого посёлка с церковью, разделённого одноимённой рекой на две части. Там друзья оставили свой транспорт. Дальше – на лодке, на противоположный берег реки. И тут же во время переправы встретились с настоящей экзотикой: совсем недалеко от их лодки резвилось стадо белух! Это было потрясающе интересно, хотя и очень опасно. Ведь любая из этих «малюток» легко могла перевернуть лодку. Обошлось.
За рекой их уже встречал гид с вездеходом. Но и этот транспорт вовсе не везде мог пробраться. Иной раз приходилось выходить и ждать на более-менее сухом месте, пока водитель находил-таки путь в болотах с кочками, покрытыми мхом. Вот такая экзотика номер два.
Ехали подальше от цивилизации и людей. Нашли местечко, разместились лагерем.
С каждым днём «рыбалки» Заполярье поражало Сергея всё больше и больше. Нигде больше не встречал он столько диких животных и птиц, как в этом, казалось бы, малопригодном для выживания месте. Олени, нерпы, дикие утки и гуси, полярные куропатки постоянно представали перед путешественниками. Но самое большое чудо чудное и самая большая неожиданность – это табун диких мустангов
в Заполярье! Когда-то лошадей завезли сюда и бросили. А животные не только выжили, но и научились, подобно оленям, копытить снег и добывать из под него питательный ягель. При этом они легко шли на контакт с человеком, и Сергею удалось даже накормить одного из них хлебом. Вот такая экзотика три, четыре, пять…
Но место, где разместился лагерь, не было безлюдным. Местных жителей ребята компании Сергея не видели, а вот заезжих рыбаков встречали постоянно.
Впрочем, один абориген всё же там был, звали его Вовчик. Срубил себе избушку на берегу реки и живёт, добывая пропитание охотой и рыболовством. Причина его отшельничества была проста: подружился он крепко с зелёным змием. Да так, что стал являться тот змий к нему частенько во всей своей зеленющей красе. Вот и убежал он от соблазнов. Только всё напрасно. Местные дружки к нему интереса не проявляли, а вот в среде заезжих стал Вовчик местной достопримечательностью. К сожалению, не все рыбаки-отпускники с пониманием относились к его слабости и охотно угощали горячительным, против чего Вовчик устоять, увы, не мог.
Вот и во время пребывания там нашего Сергея случился именно такой казус: ехали в экспедицию какие-то геологи, решили купить у Вовчика рыбы и расплатились за неё «жидкой валютой» в виде чистого спирта. Увидев, что абориген на реке появляться перестал, рыбаки из Серёжиной группы заподозрили неладное и снарядили Сергея проведать бедолагу: как бы чего не случилось. До этого Сергей с Вовчиком и знаком-то не был, видел его лишь плывущим в своей лодке где-то в отдалении. Но Сергей был в группе самым младшим, и идти пришлось ему.
Серёжа нашёл Вовчика в избушке живым и даже почти в сознании. Внешность аборигена была запоминающейся. Кожа на лице как у шарпея: если оттянуть, то на кулак намотать можно. А ещё лицо заросло реденькой прозрачной растительностью. В руках он держал последний стакан спирта, который гостеприимно предложил Сергею. Когда тот отказался, опрокинул стакан в себя и впал в забытьё. Бросать мужика в таком состоянии, конечно, было нельзя, и Сергей стал дожидаться пробуждения, занявшись пока приготовлением наваристой ушицы, чтобы было чем хозяина лечить. Благо, что и посуда была, и рыба, и специи…
Проснувшись и выпив ароматного рыбного бульона, Вовчик не из интереса, а больше для порядка спросил:
– Откуда ты?
– Я из Таганрога приехал, – ответил Сергей.
И тут с Вовчиком случилась чудесная метаморфоза: мутные глаза прояснились, тело приобрело способность к движению, а вот дар речи будто пропал. Какое-то время он похватал беззубым ртом воздух и, до конца не веря своим ушам, переспросил:
– Откуда?
– Из Таганрога, – повторил Сергей.
Вовчик понял, что не ослышался и радостно выпалил:
– Так я же тоже из Таганрога!
Только этого ещё не хватало! Абориген земляком оказался! Когда и как занесла его судьба на Кольский полуостров, кроме него, наверное, никто не знал. Слава коми-ижемским духам, что не начал признаваться в пьяной любви. Просто устроился поудобней на своей лежанке и спросил:
– Ну как там сейчас?
Сергей стал что-то рассказывать, поглядывая, не заснул ли земляк. Нет, он не спал! Он внимательно слушал рассказ о далёком родном городе, а едва Сергей замолкал, поспешно шептал:
– Говори, говори…
И при каждом произнесённом заветном слове «Таганрог», блаженно улыбался…

Буквально за два дня до того, как весёлая бригада собиралась уже домой, пришёл вдруг совершенно трезвый Вовчик и стал звать Сергея порыбачить с ним.
– Не надо, дядь Вова, – отвечал Сергей, – нам ведь больше одной сёмги брать с собой нельзя, а я свою уже засолил. И наелись так, что смотреть на деликатесы не хочется.
– А ну покажи, что ты там засолил? – Вовчик только мельком взглянул на тушку, но вывод сделал сразу. – Так это не рыба, это шнурок. Поехали, я тебе покажу, где ты рыбу поймаешь. Только один иди, я это место никому не показываю.
Ни один рыбак от такого не откажется, и Сергей исключением не был. Он проворно вскочил в старенькую Вовину моторку, и они поплыли. И вот они уже вдвоём рыбачат в заветном месте. Пока удили, не до разговоров было. И вот она, удача! Сергей первой своей сёмужкой ещё как гордился, а теперь и сам понял, почему её Вовчик так обидно «шнурком» обозвал. Вот пойманная с Вовчиком рыба – это рыба! Теперь все друзья обзавидуются!
– Поехали, парень, дорога не близкая, а по дороге и поговорим. Ты сюда на чём приехал?
– На своей машине, в Варзуге оставил.
– А место в ней для меня не найдётся?
«Так вот в чём дело, – догадался Сергей, – рыбку отрабатывать придётся». Такая перспектива Сергея совсем не радовала, но и отказать повода не было. А Вовчик продолжал:
– Ты не бойся, я за всю дорогу в рот не возьму, и вообще пить больше не буду. Я и по два года в завязке бывал, так что не сомневайся. А ты сам как, не пьёшь?
– Да почему, могу. Только редко да и не до выпивки мне, у меня свой бизнес.
– Так ты, парень, и не пей, а то будешь, как я. Никого водка до добра не доводила.. Поплыли к вашей стоянке, а по дороге расскажу тебе, каким ветром меня сюда занесло.

Начал Вовчик повествовать сначала сбивчиво, иногда смущаясь, а потом незаметно перешёл на вполне литературный язык, чем немало удивил Сергея:
– Сыновья у меня там, может, знаешь, Столяровы Алёшка и Вася? Уже женаты, наверное, и внуки могут быть. У тебя двое? Ну вот, и у моих должны быть тоже, они ведь примерно твоего возраста. Жена моя Аня, конечно, с ними нянчится, а я вот тут один. Всё у меня, Серёга, было: жена, дети, работа хорошая. Я ведь, как и ты, в Таганроге радиотехнический закончил, а работал на «Красном котельщике». Помоложе тебя был, когда начальником цеха поставили, перспектива была. Аню свою любил, да только ругаться стали часто. Как перепью – она скандалит. А я понять не мог, почему жена так ругается. Я ведь её любил сильно, а она всё своё: разведусь да разведусь! Думаю, вот дура! Что за невидаль – выпил мужик?..
Вовчик обогнул отмель, что была на середине реки, и продолжил:
– Мне же такая чушь, как развод, никогда в голову не приходила. Потом у меня подружки стали появляться. Аня моя никогда мне в любви не признавалась, а я так хотел от неё эти слова услышать. А вот другие женщины признаваться стали, я верил, и понеслось… С Людкой связался, а она задумала мою семью разбить. Прикинь, к жене приходить стала. Поддаст и идёт скандал устраивать. А я думал, что это она от любви ко мне. Не жену, а Людку жалел. Дома жена ругается, уходи да уходи. А там подруга ругается, бросай, мол, жену. Не хотел я её бросать. А Людку – хотел, но сколько раз бросал, да только каждый раз к ней возвращался. Долго мучился, разрывался между ними. Оттого и пил… С работы вылетел и тогда уж вообще запил по-чёрному…
Лодка монотонно тарахтела. Вовчик, казалось, дремал. Но Сергей сообразил, что на самом деле он погрузился в тяжкие воспоминания, забыв о своём спутнике.
Стараясь не мешать Сергей осмотрелся. Если бы не часы, как понять, вечер сейчас или ночь, а, может, уже утро? По солнышку тут не сориентируешься: летом оно вообще не заходит. Остаётся любоваться северными красотами круглые сутки. Человека тут окружала свежесть, девственная чистота и первозданность. Всё наполнено влагой и прохладой, волнистую тундру покрывает серебристый мох – ягель вперемежку, встречаются зелёные островки травы и зеркальные пятна воды. Вдоль русла реки растут деревья. Тут они не карликовые, как в более высоких широтах, но уже покривил, покорёжил их суровый местный климат.
Вовчик ещё немного помолчал, но, вдруг опомнившись, продолжил:
– Тут Людка меня и дожала. А мне обидно было, что Аня не пыталась удержать. Я ведь только потом, когда два года в завязке был, кое-что понимать стал. Пришлось как-то одного кореша пасти, когда тот в запой попал. Довёл меня – чуть не убил его со злости. Оказывается, это такая морока – запойного вытаскивать! То он кричит, не давай мне больше пить! А то среди ночи за бутылкой гонит. Грозится уйти. А уйдёт – ищи его и думай, живой или нет.
Вовчик опять задумался. И Сергей молчал. Лодка обогнула очередной мысок, поросший редкими кривыми деревьями, и вот уже их стоянка показалась вдали. Вовчик заспешил закончить:
– Когда вычухал его с великим трудом, – продолжил Вовчик, – высказал ему всё, что думал, он и говорит: «А как же Аня с тобой мучилась?» И, веришь, только тут до меня дошло. Себя ведь только трезвого помнил, а трезвый я хороший. Потому и Аню во всём винил. И при разводе, дурак, с двумя детьми оставил и свою долю за квартиру с них получил… Как Людка потребовала. А когда денежки эти с меня вытянула, в тюрьму посадила. Делал я что преступное или не делал, не помню, пьяный был. Так на севера и попал.
Сергей поглядывал изредка на Вовчика, Хоть и натворил дел он в своей жизни, но жалко его. А Вовчик продолжал:
– Отсидел, домой не поехал, здесь остался. Тут опять женился, да только Вера меня быстро выгнала. Вот так сюда перебрался, здесь и живу. С бывшей семьёй связь потерял, а сам каждый день про них думаю. Хотел деньжат скопить и
съездить на побывку, да только на дорогу в один конец и собрал… Возьми меня, Серёжа, другого случая не будет, тебя мне просто Бог послал. Я только посмотрю на них разок, и уеду, мешать им не буду. Больше ничего уже не хочу от этой жизни, взгляну, а потом и помирать можно…
Остаток пути прошёл в молчании, лишние слова были ни к чему.
Не с большой охотой согласился Сергей взять с собой Вовчика, страшновато было чужого брать, да ещё такого. С другой стороны, не взять совесть не позволяла – человек ведь. Условившись утром встретиться, разошлись каждый к себе, готовиться к дальней дороге.
День прошёл в хлопотах: собирали пожитки, увязывали, перекладывали улов. А на следующее утро ждали, ждали Вовчика, а его всё нет и нет. Уже и гид стал волноваться и материть: лодка уйдёт, как в Варзугу добираться? Кто-то вдруг вспомнил, что вчера к вечеру какая-то экспедиция была. Не угостили ли чем нашего пассажира?
Делать нечего, пришлось Сергею бежать к избушке. А дальше – «картина маслом»: лежит на своём топчане пьяный Вовчик, а рядом недопитая бутыль со спиртом…

…Когда Сергей через год снова приехал на рыбалку, взяв с собой Алексея Столярова, Вовчика уже не было.