Переживания

                К подсобному рабочему, который был в Сашкиной бригаде, на днях пришла повестка в военкомат. Призыв в  армию. А ведь про армию, куда стали призывать, по слухам, и бывших осуждённых, совсем вылетело из головы у молодожёнов. Но это же на годы расставание, это же ломка их светлых планов! Хотя Сашка всегда мечтал о морском флоте. Посмотреть страны – старинная  мечта его. А почему  и  нет?  Он ведь - самый   уважаемый  строитель  на  солидной  стройке,  он   имеет  право попросить в военкомате о направлении его на военный флот. Пусть  позвонят  начальнику  строительства, спросят про него. Надев новый костюм,  Сашка  явился  в  военкомат.  Принял  его  подполковник. Выслушал. Стал листать документы.
   - Значит, паспорт выдан по справке об освобождении?  - презрительно глянул он на Сашку.
   - Да…
   - Так чего пришёл? Такие субчики морскому флоту не  нужны.  Но можешь рассчитывать на стройбат.  Иди, время не отнимай!   
   И пошёл Сашка по мокрой дороге в своём новом костюме, неся в душе желание скинуть  его с плеч и затоптать в дорожную грязь, чтобы  не  обманывал людей да и  его  самого своей нарядностью.  Прошлое не прикрыть никакой дорогой материей, оно  зловонием всегда окатывать будет душу его. Только час назад ему казалось, что он уважаем… Нет, никогда  не  вырвать ему из души занозу, вокруг которой гной, он будет и будет заражать его. 
Не захотелось идти в сторону дома. Может, к Владику, попросить у него травки, без  которой  тот не мог жить? Нужно забыться.  А может,  наоборот,  вспомнить, кто есть он в этой жизни на самом деле. Бывший  зэк,  проклят матерью,  не  помнит  отца.  А ещё вообразил что-то, размечтался. Вдруг вздохнул Сашка как-то легко, глянул весело. «Эй, Сашка,  твой  путь совсем  другой – весёлый и угарный; твои друзья – преступники, такие же, как ты!»  И он  бодро пошёл навстречу  знакомому очертанию – страшному и манящему.
   - Саша, куда бежишь? - откуда-то, кажется, с небес,  её голос.      
   Идёт жена, улыбкой сияет, обнимает, в глаза глядит:
   - Что пасмурный? Или не пообещали отослать от меня на целых три года?
   Он прижался к жене, они стояли долго и молча, слёзы появились у него на глазах.
   - Что с тобой?  - улыбка пропала у неё, голос тревожный. - Не  из-за  морфлота же  расстроился?
   - Ты помнишь, - голос его задрожал, - как меня тот майор облаял, заключение моё припомнив? И сегодня, в военкомате, на меня посмотрели, как будто я  преступник.  Морфлот мне заказан, я не знаю, что ещё мне заказано, но понял, что от прошлой грязи мне  не  отмыться…  Никогда не отмыться! – Эти последние слова он выкрикнул.
   Некоторое время они шли молча,  и у него невольно возникла  мысль: ей  ответить  нечем, значит, всё так и есть на самом деле, и даже любимый человек не найдёт слов, опровергающих тяжёлые  думы его.
   Но Люба заговорила:
   - Саша, ты делаешь почему-то выводы только после встреч с плохими людьми и забываешь делать их, встречаясь с хорошими. Молчи, дальше ты меня послушай. Кто на стройке считает тебя  таким,  как  ты говоришь? А? Степанов? Да он тебя ещё больше уважает за то, что стал ты настоящим человеком вопреки  прошлому. Разве это не так? - Люба остановилась.
   Она, видимо, нашла правильные слова. Сашка почувствовал, что они смыли с него что-то липкое, тёмное. Махнув рукой, он повеселевшим голосом предложил:
   - Пошли, купим бутылку вина, нет, лучше водки, напиться хочется.
   Вечер  провели они вдвоём, обставив стол выпивкой  и закусками.  По-новому смотрел он этим вечером  на жену, думая, что если  бы не она, сорвался бы, и  померк бы светлый  промежуток в его жизни.