2. Долли
Так или иначе, но все обитатели бабушкиного двора
со временем покинули этот райский уголок
Ферганской долины.
Долина - доля - долго ли коротко ли - долли…
Долли. Кукле доверялось
исполнять роль Тани, то есть меня.
Так мы играли с бабушкой. Бабушка была собой,
я изображала маму Валю, а кукла была мной.
Бабушка Маша и кукла Таня встречали поезд, на котором
приезжала мама.
А два стула исполняли роль поезда. Всё просто.
Эта игра как-то постепенно стала жизнью.
Или жизнь так и не перестала быть игрой.
Каждое лето поезд мчал меня к бабушкиному двору.
Мчал долго, дня три. Через Оренбург, мимо казахских верблюдов,
мчал и потчевал солянкой. Ее разносили в многоэтажных мисках
с особенными, вызывавшими мое детское доверие, крышками,
которые защелкивались, как бы причмокивая языками.
Вагонные же стаканы, напротив, казались неблагонадежными,
возмущенно стучали и призывали избавить их
от общества подстаканников.
Поезд ехал и ехал, пока не были изрисованы все мои альбомы.
Последние минуты я торчала в тамбуре и пыталась разобраться,
что громче стучит - колёса или мое нетерпеливое сердце.
В Голубые ворота двора, как в небесные врата, меня ввозили
на дедушкином рыжем Москвиче.
Приближаясь к ним, дед притормаживал
на время, и, прихрамывая, выходил из машины,
чтобы поочередно открыть две створки огромных ворот.
У этих половинок, как обычно у близнецов,
были противоположные характеры -
правая цельная, монолитная, а в левой имелась дверь для пешеходов.
У правой нрав был неприступный, она словно ожидала подкупа
как минимум в виде троянского коня. А на левой ездили все
кому не лень.
Не лень было в основном нам, детям...
Дедушка Федя, выразив каждой половине должное внимание,
торопливо возвращался на водительское кресло
и мы гарцевали на его рыжем скакуне мимо барачного вида Горкомхоза,
объезжали пятачок Палисадника, совершая круг почета
и огибая хоровод Пяти чинар слева, а справа
фанерную ширму, скрывающую потаенный вход в места,
специально отведенные для раздумий.
Так я въезжала во двор.
продолжение 3. Пять чинар:
http://stihi.ru/2017/09/14/1538
Свидетельство о публикации №117091305014
Я так рада, Танюшка, что наткнулась на твою прозу! Она у тебя замечательная! Знаю, что её писать труднее, чем стихи, но у тебя она легка до воздушности - не легковесной, - напротив: плотно насыщенной тёплыми и дорогими сердцу мелочами...
Ты счастливый человек, и ты сама очень точно определила причину своего перманентного счастья: "жизнь так и не перестала быть игрой".
Какое разное у нас было детство и насколько по разному сложились наши судьбы - просто небо и земля! Но детство по какой-то непонятной мне причине всё равно не выветрилось ни из моей головы, ни из моего сердца, и этому сходству я очень рада.
Спасибо тебе, солнечный человечек и родственная душа!
Не прощаюсь: завтра вернусь в "Бабушкин двор" и продолжу наслаждение, подаренное твоим пером.
Спасибо, порадовала от души!
Татьяна Погребинская 03.04.2024 02:54 Заявить о нарушении
Говоря о детстве... Это странно, но детств разных у меня было... сколько, точно не скажу, но не одно точно. Папу часто переводили по службе, и каждый раз на новом месте начиналось всё с нуля. А вот Бабушкин двор остался в памяти как якорь, за который душа держалась, то есть было куда вернуться.
Татьяна Фермата 03.04.2024 17:26 Заявить о нарушении
Подумала и поняла: разным было не детство, - разными были бабушки! Не помню, чтобы моя хоть раз с нами поиграла или пошутила, приласкала, обняла… А вторая жила слишком далеко, и я за всю жизнь видела её всего несколько раз.
Думаю, что моим внукам будет, что вспомнить: и наши игры, и мои сказки, которые я придумывала, укладывая их спать. И наши доморощенные спектакли, которые мы снимали на видео, а потом с огромным удовольствием глазели на свои дурачества. В общем, отрывались, как могли, и это были воистину счастливые моменты!
Якорем для тебя был не только Бабушкин двор: в большей степени якорем была она сама.
Земля ей пухом!
Татьяна Погребинская 03.04.2024 22:49 Заявить о нарушении