Трое

  Бледное тело, вытянув окостеневшие руки лежало на поленьях. Запекшиеся кровь выделялась на блестящем, тщательно натертом когда-то самим хозяином плакарте точно ржа.
  Это темное пятно делало рельефные узоры похожими на безобразно переплетенных в любовном угаре земляных серых змей, что выползают только по ночам.

  В то заемное время когда всякая нечистая сила ухая и завывая носится с холодными смертными ветрами по курганам-холмам, предрекая гибель самым лучшим.
  Старые обычаи, не честное погребение в земле, а так, ох, старики будут ворчать еще долго после того как взметнувшееся пламя пожрет плоть и кости убитого в бою. 
  Накрапывает мелкий дождь а вдова, даже не потрудившись скрыть темной тканью буйную гриву черных, как воронье крыло кудрей смотрит, глаз не сводя куда-то в небо, на виднеющиеся далеко за пологим скатом берега кромку леса.
  В дикие кущи, в леденящую кровь нутро зеленого великана, поглотившую тогда не мало народа. Выпустившую взамен тяжелый отблеск того самого клинка, отнявшего, вырвавшего душу из тела, душу, которая боролась с хваткой безжалостных когтей смерти несколько дней к ряду.

  Вдова не заламывает руки, стеная и плача, она поджимает губы, и смотрит, смотрит покрасневшими от недосыпа и невыплаканных слез глазами туда, за реку, да держится костлявыми тонкими пальцами за ворот.Мнет его, точно желая освободиться от удушающей висельной веревки.
  Капли дождя кажутся ей теплыми, насмешливо настоящими по сравнению с ней, по сравнению с темным от выступивших вен челом того, кого она потеряла.
  А поганый дождь даже не может смыть темную ржу, расползающеюся по нагруднику, не смотреть только.
  Мужчины все сделают за нее, ей остаётся  развернуться и на негнущихся ногах пройти по знакомой до последнего камушка тропе наверх, потом стопы ударяться о камень дороги, а там уже недолго осталось и до врат в опустевший дом.

  Хищную птицу, раз за разом разевающую мощный клюв,  вцепившуюся кривыми ястребиными когтями в деревянное неудобное ложе хозяина так никто и не посмеет отогнать.
  Но многие поклянуться,божась, что когда взметнулся ревя, безжалостный огонь то ее силуэт, что вдруг стал куда как ярче самого жаркого пламени прикрыл своими крылами застывшее в мертвенном покое своем лицо война, заходясь в торжествующем клекоте.