Время

Разглядывая клинопись,
не торопись:
я долго учился тому, как чувства в сплетении знаков на тонкой бумаге хранить:
волокнами (по одному) сплетать (код всегда одинаков, но неосязаема нить),
поскольку – всего лишь линия,
рисующая инь
и янь.

Темно (вероятно, тучи).
Май мается и прохладно.
Рябина, сирень - не Гуччи.
Ночь. Штора. Окно (и ладно:
сад полон теней невнятных,
глубоких, как их следы).
По крыше стучат - понятно:
тропинки полны воды.
А в комнате – здесь – опрятно
тепло.
Я - тебя читаю:
сюжеты не станут в ряд, но
им образы – не чета, и
из множества мелких хокку,
падающих с небес
слагается звук потока
и катится по трубе
(инадо ж - подняться в выси
и в путь бесподобно длинный
с циклонами пронестись и
упасть на кусты малины,
стекать по стволу берёзы
сорваться с плакучих листьев …)

Стекли по стеклу всерьёз и
Ты видишь:
созвались дни.

Там, куда ты сейчас посмотрела
нет ни времени, ни причин,
если были когда-то стрелы,
то теперь – без замков ключи,
без дверей и без окон – небо –
бесконечные облака
если думаешь обо мне – О!
Но – пока, мон амур! Пока!

Читаю.
Когда наскучит -
наступит минута чая.
Пусть в нём преломится луч и … ,
Но – Полночь - ко мне.
Встречаю.

За словами - сюжеты и сцены.
Ты кошка не та, мон амур -
в словаре твоём нах- пох- и бля-,
мех твой – драные соболя,
ты не там, ненароком – не для.
И любой обесценен.
Гром и праведный кнут - камень тут.
Не трепещут прозрачные крылья.

Чёрной водки и щучьей  икры для
восхождения в темноту.