Сервиз

 Десятое сентября 2017 года.
После жаркого, ослепительного лета как-то вдруг в одночасье наступила осень.
Два дня назад разразилась гроза, всю ночь грохотал гром , сверкали молнии, дождь лил , как из ведра.
 А утром температура резко упала до 10 градусов, пришлось доставать плащи, непромокаемые куртки. Зонты стали неотъемлемой частью одежды.
 Но в субботу, девятого сентября, невзирая на проливной дождь мы устремились на ярмарку. Их в России в революционные года называли "блошиным" рынком, на котором можно было купить всё.
 В Европе они тоже имеют какое-то несколько пренебрежительное название.
 Их красочное описание имеется в немецкой литературе.
 Гимназистка и Натали щебечущей стайкой выскочили из машины и затерялись среди павильонов.
 Я же, не торопясь, миновала часть, где продавались подержанные вещи, и вошла на его центральную площадку вокруг ротонд, в которой скоро во время Адвента школьники с родителями сами имеют возможность, за  небольшую плату тянуть восковые свечи к Празднику.
 Здесь располагаются павильоны с антиквариатом. Пожилые продавцы сидят на удобных стульчиках в глубине палаток, иногда на постеленных на полу коврах.
 Дождь перестал быть ливнем, превратившись в надоедливых скучный дождичек.
 Многие продавщицы, удалившись от своих мест разговаривают со своими знакомыми, не боясь, что кто-то посягнёт на их собственность. В этом и состоит отличие респектабельных европейских рынков от восточных, шумных  базаров, где продавцы стараются всучить покупателю недоброкачественный товар дороже, чем он стоит на самом деле.
  А среди публики шныряют любители стянуть под шумок то, что плохо лежит.
  Около одного павильона я задержалась: там были выставлены настольные часы, похожие на мои "японско-американские" с боем и гирями, вывезенные когда-то с острова Сахалин.
  На одних из таких часов, самых, по-видимому, древних, стояла цена:280 франков.
  Вот какую сумму денег могла бы я получить, если бы осмелилась выставить своё сокровище на продажу, или получат, может, и больше мои потомки.
  Но нет! Мы не продаём семейные реликвии. Многие выбрасывают антиквоёариат, как старую, надоевшую вещь на свалку. Там их подбирают "албанцы"  из Косово и продают их за хорошие деньги.
  В другом павильоне моё внимание привлекли старинные камеи. Их цена была от 850 франков и выше.
  Наконец, в одном павильоне, на прилавке я увидела изящный, маленький, словно игрушечный, чайничек со стилизованным японским рисунком.
 Как глубоко в нас укоренилась страсть к восточному изяществу!
 Продавца не было видно. Я старалась прикинуть, сколько может стоит эта вещица.
 Мне не хотелось что-либо покупать на "барахолке", как у нас ещё называют подобные  базарчики.
 Обычно, сюда приходит публика поглазеть, узнать рыночную стоимость своих вещей, в больших количествах уже имеющихся в их домах, о потому у них нет намерения что-то купить.
 Но тут подошла продавщица, пожилая, по всей видимости, немочка, с седыми, завитыми волосами, и я спросила, сколько стоит её фарфоровый чайничек, бережно ею сохранённый до этого  времени: в других домах он был бы давно расколот на мелкие частички детишками.
 Она ответила мне, и тут же показала подносик с маленькими чашечками: это был чайный сервиз. И всё вместе стоило 15 франков.
 В моей сумочке лежало 20 франков.
 Я отметила, что чашек было только пять: значит, и в её доме что-то иногда бьётся. Если сервиз был бы полным, то, может, стоил дороже.
 Мне захотелось возблагодари эту приятную милую женщину за то, что она пришла в такую мокрую погоду на рынок и купить приглянувшуюся мне вещь.
 Но всё же я спросила: " А за двенадцать нельзя?"- Подумав про себя, а вдруг мы не сойдёмся с ней в цене.
 Она задумалась, прикидывая насколько велико моё желание иметь чайничек, готова ли я заплатить всю намеченную ей цену.
 "Можно!"- наконец произносит она. Покупка состоялась!

 Постскриптум.

  Мой плащ-накидка защищал меня от дождя.
 Фрау заметила, что у мня в руках нет сумочки." У Вас есть пакетик?"-Спросила она меня.
  "Может, найдётся что-нибудь у Вас?"- Ответила я вопросом на вопрос.
  "Да, да! Конечно!"- Она стала заботливо упаковывать в бумагу крошечные чашечки, поднос и  наконец, сам чайничек, с которого и началась наша удивительная история.
 Потом все маленькие пакетики ещё раз завернула в большой лист бумаги, и поместила в прозрачный пластиковый мешочек.
  Я следила за её ловкими, размеренными, неторопливыми движениями и представляла себе, как будем мы радоваться разглядывая стилизованными размытыми, как на картинах имажинистов,узоры на  тонком фарфоре.
  Она подаёт мне маленький, невесомый пакетик в руки, и мы обмениваемся с ней принятыми здесь любезностями. " Хорошего Вам дня!"-"И Вам тоже, взаимно."
 "Хорошего Воскресенья". Церемонно раскланиваемся.
 Какая приятная улыбка у продавщицы! Я улыбаюсь ей тоже и направляюсь к машине.
 Впрочем, прежде надо позвонить Рулевому.
 Он высадил рядом с павильонами, чтобы нам не пришлось долго ходить под дождём, добираясь до них, а потом искал место для парковки.
 В самом центре столицы найти свободное местечко всегда непросто, а уж в ярмарочные дни, тем более.
 Машина стоит в небольшом переулке, возле Рат Науза,- местного Дома Советов.
 Лоцман выходит мне навстречу, чтобы помочь не заблудиться в улочках и переулочках, заполненных припаркованными машинами.
 Вскоре раздался звонок и от наших попутчиц: они тоже ищут прибежище от дождя в машине. Устраиваемся поудобнее в тёплом салоне. Гимназистка и Натали, согревшись, весело щебечут, делясь впечатлениями. На ярмарке они задержались недолго, но успели посетить магазины со сверкающими витринами на центральной улице. Любимое место прогулок для богатых туристов.
 Едем домой. Приезжаем. Хозяин с Гимназисткой готовят обед: не мешало бы,после прогулки под дождём, и перекусить.
 
 И тут происходит финальная сцена! Подобная картине "Не ждали."