2

Бывший император трудно отходил от наркоза.
Почти не говорил, лишь иногда просил анальгетика дозу,
Умолял дать воды, не всегда получал,
Временами смеялся, но больше - кричал,
В просветлении часто ждал встречи с женой,
Не дождавшись - вздыхал, говорил сам с собой,
А ночами, к Морфею сбегая из ада,
Он шептал в темноте, мол, "Оставьте, не надо ".
Я садился пред ним и давал ему  пить,
Он хотел разобраться, просил объяснить,
Он молил рассказать, что вживили ему,
А мне стало страшнее бывать одному.
Говорят, что безумием не заразиться,
Но, уверен: в те дни я стоял на границе.
И когда наконец-то день казни настал,
Я был рад, что так близок мучений финал.
***

Шкловский, вздыхая, говорил, что процесс затянется надолго
И мы все больше убеждались, что в ожидании нет никакого толку.
И тогда мы решились впустить к нему в комнату робота-муху.
Я был уверен, что через нос. Шкловский голосовал за ухо.
Ведь пять сантиметров в мозгу - ничтожно малая задача
Для устройства, что преодолело всю Россию, двигаясь к месту, где был установлен датчик.
Этот же датчик был вживлен нами в Николаю в голову.
В средневековье, Мари, существовала пытка и казнь раскаленным оловом.
Его вводили несчастному через нос, также вливали в горло,
Но даже это было не в силах сравниться с уготованной для императора участью.
От нас хотели страданий - и мы заставили его мучиться.
Той ночью в тюрьме пришлось трижды  менять весь обслуживающий персонал,
Сходить с ума начинали даже самые крепкие - так император кричал.
***


Он так просил меня быть благосклонным, пощадить,
Что был и сам не в силах я с ним рядом быть.
Из-за стены внимать его мольбам,
Прислушиваться к воплям, полным боли,
Терпеть такое против своей воли
Мне не хотелось. Оставалось только пить.
У нас был незаконченный "Bocharoff"
Куба на два, а также жидкий дым,
Мы также всё сидели "на радарах",
Когда в соседней комнате он умер молодым.
Мы снова пили и вкушали испарения,
Покуда предавался Николай забвению.
У его гибели история проста.
И ежели страданием считается распятие Христа,
То Николай мог стать вторым мессией,
Убив которого, мы помогли " новой концепции России".
Жужжа, влетает к нему муха.
Влекома датчиком в его безумной голове.
Пробует в нос (он зажимает), лезет через ухо,
Он прогоняет, она пробует везде.
И коль уж удалось ей по России проложить кратчайшую дорогу,
То в теле императора путей не так уж много.
Влезает через нос, как я и предрекал.
Вздыхаю в предрассветной мгле печально
О том, что я не думал изначально,
Как буду тем, кем этой ночью стал.
Проделывает через ноздри путь в его мозги.
Я выбегаю на ночной проспект Московский,
Вдыхает носом дым, смеётся тихо Шкловский,
Мне режет ухо слово "помоги".
Закончилось. Наутро он замолк.
Я отворил дверь его камеры безмолвно,
И мы стояли на пороге долго,
Осознавая, что в убийствах знаем толк.
Пол, стены, потолок - все было в крови Николая.