Большая игра - сказка -

***

Приехал в город Лиходей.
И потекла толпа людей
На площадь на центральную,
Подчас и театральную.

Все собрались: и стар, и млад,
Мужик и баба; поп, солдат.
Помост сколочен был на раз,
И начал Лиходей рассказ:

«Ношу по миру я Игру.
Не знаю, к худу ли, к добру…
Мы все сейчас в неё сыграем,
И кое-что про жизнь узнаем.

Согласны ль, братцы? Интересно?
Сложна игра. Душеполезна.
И кто начнет, уйти – нельзя.
Решайтесь, милые друзья»!

Вот часть народа заворчала,
Ушла, играть не пожелала.
Зато другая часть осталась,
В их душах что-то откликалось.

Это нужно принимать:               
Кто-то хочет не играть.
 
Кивнул и молвил Лиходей:
«Для тех, кто с нами, я теперь,
Скажу о правилах игры.
Она идёт до той поры

Условие одно пока
(И в нем всего одна строка)
Исполнено не будет точно,
А остальное всё – побочно.

Конверт с условием – вот он –
(Лих показал со всех сторон)
Скреплён как надо сургучом;
Кладу под этим кирпичом.

Для вас он неприкосновенен,
И мной не будет он подменен.
Так, дальше: кто единодушен,
Разбейтесь группами из дюжин».

Народ пришел в движение,
И начались брожения:
К попу стекалась его паства,
К дельцу все жаждущие яства.

Солдат отчаянных парней
Собрал: покрепче, покрупней.
На травке детки с матерями.
Вблизи - постарше дети, сами.

Девчата, юноши – в тенёчке,
По парочкам, и одиночки.
Тринадцать в целом было групп,
Они образовали Круг.

Был Лиходей как сердцевина:
«Всё так! Отличная картина!
Теперь решите, чтоб всем любо,
Что будет делать ваша группа.

И дело – всё равно какое,
Но пусть достаточно простое:
Свистеть или в ладоши хлопать,
Смеяться, да носочки штопать».

Молитву выбрал поп засим,
Его приход согласен с ним.
Солдат, шеренга молодцов
Маршировали без чинов.

Младенцы в ладушки играли,
Ребята в чехарду скакали.
Делец хвалился колбасой,
А плотник стал махать рукой.

Там мужички усы крутили,
Другие здесь дрова рубили.
Девчоночки и паренёк
Ходили вместе в «Ручеёк».

Когда дела придумали,
Продолжил Лих про суть игры:
«Когда  условие случиться,
Нам можно будет расходиться.

Дотоль что выбрали – вершим.
А если труд сменить решим,
Идём к соседям ближним в группу,
На шаг, по часовому кругу.

И делаем, что и они.
А хочешь – новое начни
Занятие себе по сути.
Тебе, всего лишь, надо будет

Взобраться на помост ко мне,
И предложить всей вотчине
Другого дела краткий срез
Что вызвало бы интерес.

Двенадцать соберешь голов,
За пять минут, твой круг – готов.
Создал людей иного жеста?
На площади находишь место.

Что ж, вроде всё. Я умолкаю
И ход Игры вам доверяю.
Ах, да! Грех это позабыть:
Запрещено всем говорить»!

Правил если шибко много -
Начинай! Поймешь по ходу.

***Первые десять минут Игры***

Внезапно. Люд ошеломлен,
Глядит по сторонам, боится,
Растерян, боязлив, смущен,
Неловко как-то шевелится…

Текли секунды, оживали
И поп, и плотник, и солдат.
Девчата с парнем танцевали…
И главное, что все молчат!

Парнишку, кстати, звали Ваня
Он очень девушек любил
И в не-Игры, чуть хулиганя,
Всё хороводы выводил.

Так и в Игре, свой круг содея,
Веселой юностью храним,
Тот «Ручеёк» - его идея,
И радостно девчатам с ним.

В диаметральной части Круга
Все как один – рукой махали:
Там плотник и его супруга
С детьми неспешный темп задали.

Детей по головам - пятнадцать:
Ученики и подмастерья,
Два сына, дочь – из домочадцев.
(И, к слову, дочку звать – Лукерья.)

Попу теряться не пристало,
И пусть запретно говорить!
В сердцах молитва зазвучала,
А внешний жест – поклоны бить.

Ну а делец? Тот в ус не дует,
Его коробочка полна.
И в тишине – легко! – торгует,
Ведь кушать хочется всегда!

Да, начинать подчас неловко.
Но пять минут – уже сноровка.

***Два часа двадцать минут***

Идёт Игра и горожане
По-разному себя ведут.
Деян, допустим в этом плане,
Нам интересен будет тут.

Спокойный парень, умный, добрый,
И сам по жизни – игровод:
Ну, то есть, если час свободный –
Друзей к себе всех позовет…

И не друзей, а так, знакомых;
И незнакомцев, и врагов…
Короче – всех, игрой влекомых,
И начинал! Творец миров!

Деян-то кстати – игровед:
Все тонкости ему известны,
Препятствия, цена побед…
«Условие? Как интересно!

Всего одна строка в конверте…
И всё, закончится Игра» -
Деян так думал в круговерти,
И к Лиху обращал глаза.

«Должны мы вместе что-то сделать?
А может каждый – что своё?
Одно и то же -  знать и челядь?
То наше действо? Или чьё»?

Деяна мысль летела быстро:
«Итак, тринадцать групп всего…
По замыслу так сценариста?
Ужель… случайное число?

Мы в группах сотворяем жест.
Уйти к соседу в кучку можем...
Уходят все – кружок исчез?
Какой-то смысл сюда заложен?

Условие… конец игры…
А сколько может она длиться?
А лиходеи ли добры?
А если это не случится»?

Деяна мы вникать оставим,
Не зря он игроведовод.
К Стояну взор теперь направим,
И подглядим его подход.

Коль хочешь кое-что понять,
Изрядно должно проиграть.

Итак, Стоян ест колбасу
(А он ее терпеть не может).
А перед тем доил козу…
«А кто еще чего предложит»?

А начинал Стоян с молитвы,
Поклоны бил минуты три.
Потом солдат и «поле битвы»,
Затем – крутящие усы.

А наш Стоян еще безусый:
Щипал себя за щеки бодро.
В другом кругу с одной бабусей
Таскал с водой со скважин вёдра.

С детьми он в ладушки играл,
Деяну уступил в пятнашки,
Руками с плотником махал,
И в чехарду скакал барашком.

Минут пятнадцать, дальше – скучно;
Переходил, менялось дело.
Весь Круг прошел благополучно:
«А что ещё? Всё надоело!»

Доел Стоян кусок колбасный,
Ну, всё, закончились дела.
Унылый мир, однообразный…
Бессмыслица, печаль, тоска…

Что там с помостом, погодите?
О чем трепался лиходей?
Людей с собою уводите,
Им предложив своих идей?

Две дюжины за пять минут?
Взбежал Стоян, шутя, на сцену
И крикнул громко (можно тут):
- Ай да плясать все макарену!

Притихла публика, смутилась,
Неловко как-то выходить…
И в пять минут не получилось
Ни одного уговорить.

Ушел не солоно хлебавши
Стоян обратно к колбасе.
Но первый шаг преочень важен
И к новому готовей все.

Делец сочувственно Стояну
Краюху хлеба протянул.
Другое нужно мальчугану:
Что б кто-то вместе с ним дерзнул.

А так и есть! Гляди, в народе
Бросают взгляды на него:
Мол, поняли, мы суть в подходе,
Давай еще раз! Ничего!

Стоян жуёт свою краюху,
Теперь умнее хочет быть!
В карьер не с места надо бухать,
Потребное что предложить…

Народ устал уж шевелиться…
Небось, охота отдохнуть…
И нужно так подсуетиться,
Что б каждый дело смог смекнуть.

Стоян размеренно подходит,
И на помост восходит плавно,
Глазами площадь всю обводит
И говорит так благонравно:

- Друзья! Не время ль отдохнуть?
Что нам трудиться до седин?
Да сколько можно жесты гнуть?!
Давайте просто посидим!

- Так не пойдет, - заметил Лих, -
Нельзя чтоб без движения.
Стоян как оглушенный стих…
-  А если… гимна пение?

На Лиходея все воззрились,
Тот помолчал, потом кивнул.
И к сцене люди устремились!
Жизнь в новый круг Стоян вдохнул!

Когда среда нужду не кроет,
Пошевелиться все же стоит.

А что Лукерья там с семьей?
Кружок составом изменился:
Иной пришел махать рукой,
А кто к соседям удалился.

По Кругу много перебежек
За это время приключилось.
Но плотник – тот еще орешек,
И в нем ничто не изменилось.

Лукерья долго оставалась
Средь тех, кто верен ему был.
Но «дело» ей не откликалось,
Бессмысленность гасила пыл.

Дочернее почтенье важно?
О, да!  А собственная жизнь?
Ты с тем, что чувствуешь как «зряшно»
Излишне долго не возись.

Лукерья бой с собой вела.
Тоскливо жить самообманом…
«Пойду! Пойду рубить дрова!
Вот в чем есть польза горожанам»!

Ушла. А плотник и не ведал,
Что девка разрывается.
Честь не была б его задета,
Дочь зря с собой сражается.

Не надо за других страдать:
Их помыслов не угадать.

***Три часа пять минут***

Который час идёт игра!
Все начинают утомляться.
Уж что-то сделать бы пора!
Чтоб как-то все же закругляться!

Тот, кто хотел – создал своё,
Кто не хотел, вобрал чужое.
Кто выбрал радость, кто нытьё.
Заметим вот что, ключевое:

Плюс-минус каждый человек,
За три часа с уже кусочком,
Обычной жизни своей бег
Восстановить успел до точки.

Игристый Ваня веселил,
Девчонок прежде, и сейчас.
Лукерья из последних сил
Сама с собой всегда дралась.

Деян искал у «шарлатанства»
И правила, и смыслостроки.
А плотник ценит постоянство,
И верность выбранной дороге.

Стоян в движении извечно:
Охота это и другое.
К деньгам дельца любовь сердечна…
Ну и так дальше всё такое.

Мы в чем-то так себя ведем
Как вечно и всегда во всём.

Пять групп теперь всего осталось,
Три новые и две с начала.
Меж них заряженность рождалась,
И страсть добраться до финала.

Чего там спрятано в конверте?
Условие – одна строка?
Всплывет оно и, уж поверьте,
Тогда закончится Игра?

Так-так, и что же там такое?
Что нужно справить, чтоб итог?
Какое дело золотое?
Чтоб каждый это сделать смог?

Народа очень много тут…
Они поделены на части…
И все чего-то делают...
Один к другому не причастен…

Гляди, а игроки мигают
Друг другу глазом и в ответ!
И явно что-то замышляют!
В глазах горит идеи свет!

Вначале маленькая группа,
(В ней было десять человек)
По одному ушли по Кругу…
Всё, в пять минут их больше нет.

Затем еще одна, крупнее,
В соседях скоро растворилась.
А ну-ка, кто тут поумнее?
К чему все дело наклонилось?

На месте плотник, рядом – поп,
Остались те, кто пели гимн.
Казалось бы!.. Чуть-чуть! Но стоп.
На Лиходея поглядим.

Стоит на сцене, наблюдает,
Спокоен станом и лицом.
Со сладкой грустью вспоминает
Как был когда-то игроком…

Как как-то раз в его станицу
(Тогда совсем мальчишкой был!)
Приехал лиходей с возницей.
Тот день всю жизнь переменил…

Была Игра и все играли.
И каждый сделал то, что мог.
И что поднять сумели – взяли…
Так он – ведущий, не игрок.

Из прошлого Лих вынырнул
И в настоящем оказался.
Раз! - мельком на часы взглянул,
Чего такого дожидался?

Меж тем оставшаяся тройка
Вибрирует, звеня в тиши.
Ан как пойдет головомойка?
Да так, что просто свет туши…

Вот плотник, поп, Стоян. И с каждым
Еще полсотни человек.
И все Игру закончить жаждут,
Единодушия, жаль, нет.

Поют одни, другие машут,
А третьи что? Поклоны бьют.
И каждый верит, прямо жаждет
Что остальные к ним войдут.

Такие есть из круга в круг
Кто бегает туда-сюда.
Кивают, за собой зовут…
Но нет привеса никуда.

Умно, что говорить нельзя,
А то бы было поле брани. 
Возникли б ярости слова!
И всё б хорошее пожрали!

Поп чувствует накал страстей.
Смирение к нему взывает
И просит пощадить людей,
Агрессии и так хватает:

«Не дело меж собою биться.
Ну а в игре, своим, - тем паче!
Продемонстрируй как смириться.
Сердца, быть может, станут зрячи…»

Поп слышит мудрость, принимает,
Обводит паству свою взглядом.
Здесь то, что должно созревает,
Направим взор на тех, кто рядом.

Мы говорили про Стояна,
В виду имея гимнопевцев.
Там правит бал теперь Любава,
А сам Стоян – из перебежцев.

Ему петь гимн тоскливо было,
И группы скучно создавать…
Идея новая накрыла:
Что будет, если доиграть?

Любава хочет, чтоб по чести.
Конечно, лучше б, по её…
А если нет, то, чтобы вместе
Сменили дело бы своё.

Ей кажется, что справедливо,
Когда условия равны:
«А эти машут, вон! И криво!
Мы подчиняться, что ль, должны»?!

У плотника другая правда,
Он верит в верность выбора.
«Вчера одно, другое завтра…
Жить будут так, и что тогда?

Разруха, хаос, беспорядок,
И верить людям не моги!
Ты выбрал путь, так без оглядок
Иди вперед, иди, иди»!

Так каждый действовал как знает,
Так каждый понимает жизнь.
Накал страстей всё нарастает…
Хоть в рукопашную сходись…

Возможно ли? Смотрите, поп!..
Поднялся медленно с колен.
Покрыт испариною лоб,
Лицом же светел и смирен.

Шаг ровный, ровный стан,
К Любаве от своих отходит.
И как веселый мальчуган
Гимн города легко заводит.

Умы смутились прихожан…
Сердца как будто бы разбиты…
Корабль бросил капитан!
И словно все прицелы сбиты…

Но поп улыбкою сверкает
И льется свет из его глаз.
Сердца как будто прозревают…
Им нужно выполнить наказ…

Один, другой… Круг челобитный
Растаял словно снег весной.
Два круга только самобытных
На площади на городской.

Взволнованы! Итог уж мнится.
К уступкам многие готовы.
Друг друга подбодряют слиться,
Ломаются вражды оковы…

Равны, плюс-минус, оба круга,
Дрейфуют между игроки.
Зовут друг друга, но без звука…
И вот! – к Любаве потекли.

Как будто разом все решили,
Или решились разом все:
От плотника переходили,
По проторенной полосе.

От плотника. Но плотник – нет.
Один остался, машет ровно.
Он сохранил нейтралитет
И веру в правость, безусловно.

На молчаливые призывы,
Мол, «Ты – один, а нас – толпа!» -
Пожал плечами горделиво,
Мол, «Ну и что, ведь прав-то я!»

До всех собравшихся доходит,
Что этот камень – недвижим.
Да, до абсурда он доводит…
Но ничего не сделать с ним!

Да что ж такое-то, ей-богу!
Упрямство это неуместно!
Разбил вдруг общую тревогу
Истошный в голос крик: «Нечестно!»

Повздрогнули, притихли разом.
Канон игры нарушен грубо!
И что теперь? Их путь заказан?
На Лиходея смотрит группа.

Но тот молчит, кричит Любава:
«Ведь много нас, а ты один!
Но раз не хочешь мыслить здраво,
Давай круг новый создадим!..»

Качает плотник головой,
Да пожимает вновь плечами.
Лих нем и шумною волной
Залило площадь голосами:

- Ну, правда, плотник, не дури…
- Ребята, нам его не сдвинуть…
- Так это… все к нему пошли?
- Быть может, сыру ему кинуть?

- Мы правила игры забыли.
- Нам верно поступить бы нужно…
- Быстрее! Жиром уж заплыли!
(Хоть нарушаем очень дружно.=)

Коль вопль вырывается,
То шепот не считается…

Поговорили, побурчали,
Повыгорел излишний пыл.
Вновь потихоньку замолчали.
Но воз-то там же, где и был…

Стоян рыча и подвывая
В круг плотника перебежал.
Глазами, просто умоляя,
На всех оставшихся сверкал.

Деян на Лиха покосился,
Чуть усмехнулся, перешел.
За ним сам Ваня устремился,
И девочек своих увел.

Делец, Лукерья и солдат…
И дальше все большой гурьбою.
Что ль все у плотника стоят?
Ан нет, Любава – стороною.

Стоит одна. Трясет бедняжку…
Как будто хочет зарыдать.
Но вот… идет. Со вздохом тяжким,
Встаёт ко всем, рукой махать.

Ух! Площадь выдох задержала…
На Лиходея зрят толпой.
А он, ни в чем как не бывало,
Едва-едва качает головой.

Застыли, замерли столбом,
Понять не могут, что к чему.
«Как – нет»? – стоят с открытым ртом.
«А что?» - не ясно никому.

Идея ваша провалилась?
Ну что ж… И хуже приходилось…

***Четыре часа тридцать пять минут***

Сошло оцепенение.
Народ поник по большей части,
И – квёлое движение…
Ни силы нет, ни страсти.

Хмурными были полчаса,
Потом немножко ожили.
Прошла затишья полоса
И снова группы множили.

И сызнова дела вершили,
И вновь ходили по кругам.
И в целом, как обычно были,
Вернулись к суетным делам.

Лукерья группу создала,
В которой площадь подметали.
Ей любо чтобы («Поняла»!),
Минуты с пользой протекали.

Деяну нравиться играть,
И правила в процесс вносить.
В два раза больше – наблюдать,
В три – самому игру водить.

Провал порадовал Стояна,
Такого ж не было еще!
Так дальше пыл сего смутьяна
На «Что б придумать?» обращён.

Про честность и про справедливость
Любава вот что поняла:
Для каждого – своя правдивость,
И к Ване танцевать ушла.

Да, плотник! Встряску обуздав,
Что крах постиг его идею,
Признал, что был, увы, не прав,
И круг сменил, слегка робея.

Ну, дальше что? Была идея
Что нужно всем бы на помост.
Её в кругах Стоян засеял.
И в этот раз заход был прост:

Никто уже не противлялся,
Все покивали и пошли.
Дык ели влезли! Люд толкался!
Но – ничего. Увы, увы.

Оттоль опять же заскучали,
Бродили вяло кое-как…
Ну, невозможно же… Устали…
И скучно… дело-то – табак.

Вот кто-то мысль подал, а если
К начальным группам нам вернуться?
И снова весело! Воскресли!
И с места хочется рвануться!

 «Так это ж было, - думал кто-то,
«Игра ж не кончилась тогда…»
Но вишь, без цели не охота…
Пусть смутно ясно: цель – глупа.

И стали бодро шевелиться,
И то, что было вспоминать.
Ну, мало ли! А вдруг случиться?!
Но нет. И снова тянет спать.

Так сил прилив-отлив менялся:
Задумка есть! Вновь неуспех…
А час один, другой сменялся…
И вверх, и вниз. И смех, и грех.

Коль смог идею сочинить,
Найдутся силы воплотить.

***Шесть часов пятьдесят минут***

Всё надоело. Все устали.
И хочется уже домой.
Условие мы не узнали…
А может это трюк дурной?

Короче если, в основном,
Народ, едва ворочаясь,
Сидит и ждёт, что б в мировом
Порядке что-то кончилось.

Теперь – игра, а так – вообще:
Задача, день, болезнь, разлука…
Все ждут-пождут конца вещей…
Ну и? Другого нет досуга!

Да бог бы с ними… Есть другие,
Они пытаются играть,
Одушевлять дела мирские,
Чего-то делать, смысл искать.

И те, и те – в одном сюжете –
Ведут себя весьма различно.
Для тех, и тех – секрет в конверте.
Ко всем ним время безразлично.

Достаточно. Всему конец
Когда-нибудь-таки приходит.
Вдруг сотня замерла сердец:
Лих в сторону кирпич отводит!

Берет конверт, сдувает грязь
(Народище почти не дышит).
С помоста сходит, не таясь,
В толпе кого-то взглядом ищет.

Нашёл. Подходит, отдаёт
Конверт Деяну злополучный.
А тот взволнован, но берёт.
Вскрывает и читает звучно:

«А соль условия проста,
И смысл его отнюдь не нов:
Игра закончится тогда,
Когда минует семь часов».

***

И разочарование
Насквозь до основания
Прошибло всякого и вся.
И всё? Закончилась игра?

Какой-то бред! Что это было?
Зачем оно происходило?
Абракадабра, дребедень!
И псу под хвост весь этот день!

Мы от обиды слёзы лили,
Друг друга и себя стыдили,
И бесконечно желчно злились,
Прости нас бог, как мы бранились!

Когда подуспокоились
Нас Лих спросил: «Расстроились?
Дела что многочасовы?
Чего такого ждали вы»?

- Вот мне хотелось очень смысла.
- Что б было весело, не кисло.
- Хотелось польза что б для всех.
- Призы что были и успех.

- Найти друзей что б я могла…
- Что б было всё как и всегда.
- Условие – конкретное!
- Что б что-то исповедное…

«Всё это сделать можно было.
Нас семь часов Игра водила.
Довольно, что б осуществить.
Желать. Растрачиваться. Быть.

А вы, друзья, чем занимались?
Себя как тратить вы пытались?
Есть семь часов. Таков ответ,
Другого не было и нет».

- Сначала просто так слонялись…
- Потом мы с плотником сражались.
- Отца боялась подвести...
- Продал довольно колбасы! 

- С девчонками я танцевал!
- Я больше группы создавал.
- Творили Богу сердцем стих.
- Оглядывались на других…

- А вот к концу я так устала…
- А я сидела и скучала.
- Мы чтоб закончилось хотели.
"А всё ли сделать вы успели"?

Как-то так. Есть семь часов.
Правил нет, и нет призов.

Ну что еще мне вам сказать?
Смогли про жизнь чего узнать?
Была игра душеполезна?
Да как кому, так если честно.

Ничто с собой не взявших много,
Но кое-кто сменил дорогу.
Так поп ушёл в отшельники,
Живет в дичалом ельнике.

Лукерья старостою стала,
Всем горожанам помогала.
Стоян уехал мир глядеть,
Чтоб новым всем ему владеть.

А плотник внуков стал растить,
Их изменениям учить.
Любава много танцевала,
И вышла замуж за Ивана.

Солдат воюет на войне,
Делец торгует по стране.
Что ж, кое-что про всех сказала…
По крайней мере то, что знала.

Ах, да! Деян стал лиходеем.
Про семь часов несет идею,
И сам ведет теперь Игру.
А к худу ли, или к добру?..

И я в том городе была,
И по кругам Игры брела,
И как смогла всё записала.
И долго мысль внутри звучала:

Где-то есть другой конверт?
В нём написано: «Сто лет»?

Конец

07.08.17 – 09.09.17