Детприют

         В конюшне подходил к концу корм. Дядя Яша сообщил Сашке о готовящейся поездке за сеном на трёх санях. При этом он пояснил,  что  ехать нужно далеко  – более пятидесяти километров. Естественно, сборами руководил конюх. Как и положено, он загрузился сухим пайком в виде  калачей,  консервов, печенья и сахара.  Кроме  конюха в путь должны были ехать, понятно, Сашка и ещё один подросток. «Настоящая жизнь» - подумал Сашка, когда директорша предложила  ему выбрать  помощника из числа наиболее сильных.  Сашка вошёл  вразвалочку  в  зал и  окинул  небрежным взглядом  толпу ребят. Все притихли, обратив внимание на важность, с какой оглядывал их Сашка. Ехать хотелось каждому, все взирали на Сашку умоляюще. Коля, высокий, но  слабосильный,  был  его  другом,  зато  Федька был  крепче,  и,  по совести,  брать его нужно было.  Но друг обидится. Догадливый Сашка придумал выход, предложив им тянуть жребий. Повезло Коле. Чуть свет конюх запряг сани.
        - Посидим на дорожку, - предложил он, и налил Сашке второй стакан браги.
        - Куда столько ребёнку! - возмутилась хозяйка.
        - Ничё,  теплей будет.
        Сашка выпил.  Пьяно покачиваясь, он  пошёл к саням,  всё-таки, не забыв заглянуть в конюшню, чтобы на  дорогу  отломить  кусок жмыха. Первым со двора направил сани дядя Яша, за ним – Коля, замыкающим был  Сашка.  Весело заскрипели полозья. Хмель разморила Сашку, да и тулуп в помещении накопил тепло.  Сашка уснул.
         Проснулся  оттого, что  перестал  чувствовать  скольжения  саней. Он выглянул испуганно из-под воротника тулупа. И услышал, как издалека, хохот дяди Яши и попискивание дружка.
        - Поднимайся скорей, эх ты, горе-кучер! - крепкие руки вытащили его из сугроба.
        Кучер поставил Сашку на снег, но, запутавшись в полах тулупа, он опять упал.
        - Это я заметил, что тебя в санях нету, - смеясь, сказал Коля.

        Никогда не забыть Сашке  этой поездки.  Около недели  катились  сани по пустынным просёлкам, мимо снежных, почти сказочных лесов.  Отдых  на  русской печи, молоко парное из глиняной крынки, с ломтем хлеба. Если бы всю жизнь так!
        Перекидывать привезённое в детприёмник сено вышли все мальчишки.  На лицах  маленьких  возниц было снисходительное самодовольство. В небе из-за облака выглянуло солнце, засветило ярко;  и на душе у  Сашки стало  очень светло.
        Но ближе к полудню подул ветер,  в небе  собрались  тучи.  В кабинете у директора сторожиха ночная, воспитательницы и бухгалтер.
        - Саша, - волнуясь, спросила  директорша, -  зачем ты врал, что у тебя мамы нет?
        У Сашки, как после двух полных стаканов браги, зашумело в голове, глаза его стали влажными от слёз.  Директорша, совсем разволновавшись, посмотрела на бухгалтера:  мол, дальше давай ты.
        - Вот что, Саша, - глядя в сторону,  заговорил  бухгалтер. -   Мы нашли твою  маму: живёт в Омске, на днях должна уехать на бухгалтерские курсы в Ленинград.
        Сашка взглянул на сторожиху. Та опустила глаза вниз.  «Она им разболтала» - подумал Сашка, вспомнив, как  ей рассказал про мать, живущую в Омске.
        - Понимаешь, Сашенька, - справившись с волнением, заговорила  директорша. -  Мы на тебя карту заготовили для отправки в детдом, как на сироту. И тут выясняется это.  И ещё узнали, что мать отказалась от тебя.  Понимаешь, Саша, вместо детдома мы обязаны отправить тебя в колонию. Ты взрослый мальчик, должен  понять правильно.
        Что ж не понять. Выходя за дверь, Сашка повторил тихо:   «колония,  колония». Недолгая,  более,  менее  сносная   жизнь  для  него  закончилась. «Учиться будет тварь в Ленинграде, от меня  отказалась». Неокрепшая душа,  оттаявшая среди  добрых  людей,  по-настоящему заболела от  предчувствия унижений, тревог, опасностей. «Убегу, обязательно убегу!» -  мелькнула  в  бедной голове спасительная мысль.