Палата номер 1

Путёвки лист оформлен вскоре уже с начала декабря, я отпросился на работе в больницу лечь, в счёт отпуска. Профилактические курсы под процедуры скреплены и без особого сомненья помогут именно они. Из льготных годовых поездок хватало мне недели три, набраться сил и подлечиться, как раньше, в выходные дни. На этот раз мне уготовлен древнейший, Ховринский острог, на территории той церкви, где век грядущий свёл свой срок. Я несказанно удивлялся осматривая мощи стен и образами восхищался, что смыло время перемен. Вершились в годы революций заимства всяких площадей', а наше время поддержало, больницу сшила из церквей! Это сегодня!, здесь так людно, от станции народ бежит, на рынке протолкнуться трудно, поток машин к метро спешит. Погрязло, сгнило захолустье под спальным, городским мешком, спеша размножилось безвкусье!, кадящим, трубным очагом. И компонентно разместилось отребье низшего звена, пустили корни, просочились!, испита чаша, от греха. Твердили вплоть до наказаний, что вред народу от церквей, под стражей с местного прихода расстрелян сам протеирей. Разрушена, да лики стёрлись от шквала ветра и дождя, эпохи к вере изменились и церковь нужность обрела. Под склад в войну боеприпасов и  общежитий, лазарет - задействовали часто массы, закрыли к вере путь, просвет!

На территории больницы я любовался красотой, не мог спокойно насладиться церковной, мощной аурой! Палату мне определили одну из лучших неспроста, в иных заполненными были и утрамбованны места. Послеремонтный, чистый корпус построен был не так давно, где тренажёрный зал пылился с библиотекой заодно. Столовая - по центру церкви вместила лавки и столы, от приходской` наверно службы остались миски и котлы. Под куполом большая люстра больным ссудила тусклый свет, кормили здесь предельно-гнусно, мной не распробован обед. Нахваливая пищу ели полуголодные дедки, в безформенных халатах рядом старушки допивали щи. Общественность стелила смачно по телевизору пургу, беззубые калеки ржачно признали даром чепуху. На глупость грозно лицезрели святые лики на стенах`, а люди равнодушно ели и матерились в кислых щах. Пройдя глубокие подвалы в наличии всех процедур, радоновые грязе-ванны смердили вонью, чересчур. Приборы ультразвуковые и даже новшества нашлись!, валютно явно дорогие, с достатком здесь приобрелись. Теперь я вспомнил терапевта, который выписал билет на то полезное леченье, в нужде истратив много лет. Вопрос возник предельно скоро: зачем леченье старикам, которые почти безумны?!, одной ногой к другим мирам! Из молодых и перспективных со мною вместе ровно 5!, до жизни более активных, а остальным - лишь доживать. От объективной точки зренья мне стало вдруг не по себе; давалось старым предпочтенье, лишь молодые в меньшинстве! Зачем роскошная палата, с удобствами на каждый день?, за это не взималась плата!, сомнений наложилась тень. Мой подоконник освежали растения далёких стран, а слишком плоский телевизор звук разносил по всем углам. В стерильно-белом гарнитуре поднос с посудой и графин, удобно кресло, стол и стулья, где должен жить всего один! А под окном моя машина и под охраной на весь срок, для молодых здесь дармовщина!, угодие надёжно, впрок! От встречи с главврачом внезапной я стал немного удивлён, в послеобеденное время наваливался крепкий сон. В предельно-тёплой обстановке наш разговор был о судьбе, мы отдавали предпочтенье в рассказах кротких, о себе. Наш возраст явно был похожим и темперамент подходил, а голос вновь её тревожил, так сладострастием манил. После оральной терапии я вдруг внезапно засыпал, а сны  спокойно, томно плыли, о новых встречах в них мечтал. Недели не проходят даром от плодотворных процедур, я получаю облегченье и эндорфина чересчур! Переносились наши встречи под бой курантов до утра, внезапно ею прекращались лишь в половине пятого. Испытывая то блаженство, о лучшем даже не мечтал!, да учащённо билось сердце!, от счастья и любовь познал! И сколько это продолжалось, боюсь в подсчётах угадать, в один из дней дверь отворилась, но я не смог с постели встать. Держа историю болезни врачи склонились надо мной, иллюзии увы исчезли!, лежал я старый и больной! А отражением зеркальным мне показалось стариком!, и сколько времени я про'был не посещая отчий дом?! Главврач мужчина, пристарелый,  работал здесь немалый срок, вопрос таился самый первый, на что ответить он, не смог. Назначив нужное леченье он удалился как и все, меня выкатывали бойко в палату общую в нужде.
Мне не успелось повидаться с единственной, на все года, зато успелось наслаждаться божественной прогулкой сна.