Факты бытия
Эудженио Монтале, Подсолнух.
Я ищу чистоту слова.
Но кто ты и какова,
Делающая слово подлинным,
Оживляющая пустое, поверхностное,
Как узнать тебя, где найти?
Некоторые искали тебя в вещах,
В их естественной неповторимости, –
Но что сделало их такими?
Это лишь догадка, пляшущая на кончике чувств,
Бродящая в глубине брожения.
Брожение, вполовину опорожняющее кувшин,
Выплёскивающее его навстречу...
Навстречу чему?
Думаю о золотистой жажде.
О лиловой жажде золотистых полудней пропето многое.
Но вот когда полдень лилов, а жажда его золотиста...
Навстречу чему, говорю, выплёскивается фонтан
Перебродившего кваса, вина или чего придётся?
Что встречается с чем в всплесках кипящей пены?
Газ, смешение одного с одним...
А полдень лилов.
Потому что нас ослепило солнце,
Бродящее во всём, контражур...
Или, может, стоит искать тебя в мимолётном,
Ускользающем, не поддающемся осязанию?
Но как тогда позволить тебе отпечатлеться в нас?
Что сказал теперь, о том говоря, не знаю,
Но словно на цыпочках,
Как коромысло и два ведра, балансирую на твоём плече.
Кто ты?
Кипящее жизнью, кто ты?
Ведь вода остаётся недвижной в вёдрах...
Здесь немного остановлюсь.
Не вглядываясь, предстою.
Говорю,
Не вглядываясь лишь только, но всем собою...
Нет, даже не осмеливаюсь предстоять.
И всё же я здесь,
Протянувший ладонью землю недвижный полдень.
Земля пред тобой, чистота слова,
Имя. Именование...
Но одно дело – именовать,
И другое – дать его,
Дать ему говорить, самому отстраняясь.
Как же можно тогда охватить
Вот то, утекающее сквозь пальцы и всё же подлинное
(А может, и подлинное потому именно?),
Перебегающее повсюду во всём
Не взглядом, ищущим некой опоры,
Не искрой, высекаемой кромкой о кромку,
А интонацией речи, приносящей, – но не слова,
А что?
Пересеченья, события, факты живущей жизни.
Маленькой точкой стоящие посреди
Огромного океана всего, вдруг ставшего невозможным,
Ненужным, невидимым, неощутимым,
Словно скрывшимся, сжавшимся, отступившим
Перед огромным событием пересеченья...
Вот то ослепленье полудня.
Пробелом пылающий контражур!
И всё же он здесь, весь мир.
Это словно пуантилизм.
На цыпочках, на пуантах
Бежит повсюду скупое твоё и правдивое посещение,
Живое,
Бедная чистота слова.
Вещь, округлившаяся до события,
Плеск на воде от бегущих стоп,
Контражур, говорю, но какой?
Вот тот, ликующей и трепещущей светлой тенью
Павший на землю огромного летнего дерева,
Полного листвы и плодов...
Блик на траве, блик,
Рассекающий глубокую синеву и лиловость тени,
Взгляд отступает, пятится, уходит в сторону,
Где тихо стоит
Медленно плавящаяся прохлада,
Блаженная твоя глубина сада, жизнь.
Август 2017.
Свидетельство о публикации №117090601584