Новочеркасск. 1979-1985

И вот наступил день когда большой бежевый чемодан в Новочеркасск был собран. Предстояла сначала поездка в Ташкент, на автобусе из Ленинабада, чтобы добраться до ташкентского аэровокзала и оттуда уже самолётом до Ростова, а главная цель,город Новочеркасск, от Ростова был уже недалёко,всего сорок километров.
Как обычно сижу в автобусе, остаётся лишь смотреть в окно по сторонам и отмечать в памяти, как зарубины-отметки, проплывающие мимо пейзажи и населенные пункты. Ленинабад позади,а дальше всё горы и горы, степи кругом, тонкая пепельно-белая пыль на дороге. Населённые пункты Чорух-Дайрон,Бустон, Бука, Пскент, Тойтепа. Дорога немного петляя неуклонно идёт на север. До Ташкента более 180 километров. Вдоль окон автобуса в населённых пунктах простирается бесконечный многоцветный карнавал человеческих портретов, характеров и национальных костюмов: женщины одеты в длинные пёстрые с узорами и цветами шелковые платья и платки на голове, мужчины в халаты или в светлые национальные рубашки,на голове тюбетейки. В сельской местности можно увидеть медленно движущиеся по дороге экипажи с гордым названием ишак-арба. В нагретом солнцем воздухе очертания предметов размываются и раздваиваются , постепенно сливаясь с горизонтом. В полдень повсюду царствует горячий пыльный асфальтовый смог, всё раскаляется от степной жары. Кое-где поблизости от дороги извивается живописная река Сырдарья с голубой чистой водой. Эх, хорошо бы сейчас окунуться в её воды, но увы, это невозможно в данную минуту. Когда-то, лет 150 назад, по этим окрестностям мог бродить дикий хищный зверь,великий охотник, туранский тигр, которого дехкане очень уважали. В Средней Азии тигра называли "джульбарс". На тюркских наречиях слово "джул", означает "путь", таким образом это слово можно перевести как "бродячий барс". Тигр был способен совершать путешествия за сотни и тысячи километров от места своего первоначального пребывания, а за сутки этот тигр мог пройти до ста километров(данные их википедии). Но эти времена остались в прошлом. Человек расширил зону своего влияния и туранский тигр или вымер или отступил в Иран и Пакистан. Василий Верещагин, русский художник-баталист, в своей экспедиции по Средней Азии, выполнил сотни рисунков и эскизов пейзажей и архитектуры местных городков,сделал великолепные зарисовки этноса и человеческих характеров народов Средней Азии ,уникальной местной архитектуры.
Автобус продолжает движение. Ташкент уже совсем близко. Узбеки- удивительный народ, есть люди добродушные, а есть очень шустрые. Ташкентские таксисты народ очень шустрый и любящий цифры. Поэтому цену за поездку могут обозначить очень неплохую. Желательно знать местные тарифы и реалии чтобы не попасть впросак. Так или иначе, но один из таких таксистов перевозит меня от автовокзала в аэропорт Ташкента. В такси играет радиола, дикторша отчётливо говорит высоким голосом:"Ташкент-га гепрамыс". Ташкентский аэропорт отличается от других наличием длинных коридоров-"рукавов", по которым пассажиры могут пройти из здания аэропорта непосредственно в самолёт. То есть самолёт паркуется непосредственно у края такого рукава. Проходит регистрация,а затем посадка на самолёт- и всё в пределах здания аэропорта. Самолёт ТУ-154 поднимается в воздух и три часа можно как птица парить в небе над белоснежными облаками, смотря в круглые иллюминаторы. Но полёту приходит конец и я наконец прилетаю в Ростов.
Опять на площади у ростовского аэровокзала таксисты, перед которыми неотёсанному ещё подростку трудно устоять. В результате вместо того чтобы поехать на автовокзал и оттуда автобусом ехать до Новочеркасска, сажусь в такси. Теряю энную сумму но быстро оказываюсь в Новочеркасске. Мне надо было попасть на улицу Просвещения, где располагался дом профессора-минеролога Курдюкова Алексея Алексеевича, в шаговой близости от Новочеркасского политехнического института. Через некоторое время оказываюсь в этом доме, устраиваюсь там, знакомлюсь с семьей.


Курдюковы
Уже с трудом вспоминаю убранство дома Курдюковых. Старый кирпичный дом с крылечком на улице Просвещения. В зале стояли серванты, книжные шкафы. В шкафах расположились живописно множество книг и минералов. Целое царство книг и минералов. За домом стоял дворик, в котором росли деревья, но из всех деревьев я отметил в памяти лишь абрикос. Профессор Алексей Алексеевич Курдюков в то время работал на горном факультете Новочеркасского политехнического института заведующим кафедры кристаллографии, минералогии и петрографии. Именно по совету его младшего брата, Петра Алексеевича Курдюкова, который работал с моим отцом Салминым Алексеем Петровичем и в совхозе Хамза-Алиева, и в облисполкоме Ленинабадской области, я поехал учиться в Новочеркасск. Алексей Алексеевич был фронтовик-орденоносец. Он прошёл всю Великую Отечественную войну от Подмосковья до Вены и Праги. В геологоразведочных экспедициях объездил многие районы страны. Написал много научных трудов и статей. Его жена, Зоя Ивановна Курдюкова, доцент одной из кафедр горно-геологического факультета, подробно мне рассказала про Новочеркасский политехнический институт и поскольку я, занимаясь фотографией хотел приобрести знания по химии, она посоветовала поступить на кафедру электрохимии к Кукозу Фёдору Ивановичу, что я и сделал. Не помню уже как я сдавал экзамены, но кажется что это были химия, физика, математика и литература, я все экзамены успешно сдал и поступил в Новочеркасский политехнический институт на химико-технологический факультет. На кафедру которую возглавлял Кукоз Фёдор Иванович. Зоя Ивановна Курдюкова умерла в феврале 2014, прочитал я в некрологе, опубликованном в №3 газеты "Кадры индустрии". Царство ей небесное в новых мирах и большое спасибо за помощь которую она мне оказала в своё время. Замечательные люди были Курдюковы. Добрые, сердечные и эрудированные. Они, кстати заезжали к отцу в Кайраккум, после одной геологической экспедиции. Увидели там моего брата Володю, который расхаживал по огороду с оголенным торсом. "У вас там настоящая жара. Видели брата Володю.Настоящий богатырь"- говорили они по приезду в Новочеркасск.


Сдав экзамены и оформив документы на поступление я вернулся домой чтобы обрадовать родителей и помочь отцу с пчёлами. Немного задержался с обратным выездом в Новочеркасск и по приезду в институт получил в деканате большой нагоняй за то что не поехал на сельхозработы со своим потоком. Приехал туда чуть позже, на эти сельхозработы. Работали мы в саду вблизи станицы Вёшенское, собирали яблоки и груши. Там мы знакомились друг с другом, работали как могли. Хорошее было время. Потом пришло время приступить к занятиям. Был уже сентябрь 1979 года. Меня направили жить в общежитие №6, на пятый этаж, в комнату 532. Большая комната к которой жило пять студентов-первокурсников плюс один и иногда два нелегальщика. Настоящий караван-сарай. Учиться и настроиться на занятия в такой обстановке было трудно. Тем более что активист потока Гена Сташинов вынашивал идею организовать вокально-инструментальный ансамбль и в качестве базы для занятий было в полной мере использовано жилое пространство комнаты №532. Ударная установка, несколько электро-гитар, колонки, усилитель- всё это со временем появилось в комнате и преобразило жизнь её обитателей. Жильцов комнаты ещё немного помню, легалов и нелегалов: Юру Ковтуна, аккордеониста, невысокого украинца с чувством юмора и большой долей житейской мудрости, Серёжу Мартыненко из Ростова, сорви-голову, осваивающего бас-гитару, Клочкова Павла, к музыке и ансамблю не имеющего отношения,светловолосого Зверева Мишу из Шахт , тоже к музыке и ансамблю не имеющего отношения. И конечно одним из жильцов был я, Салмин Андрей. Ну а Гену Сташинова знали все. Да и как не знать его, если частенько по пространствам пятого этажа общежития носилась в поисках признания слушателей барабанная дробь его ударной установки, не позволяющая сосредоточиться на чём-то другом кроме ударов.Главным нелегальщиком комнаты был парень из Баку Тофик, без пяти минут пятикурсник. Он и обучал всем премудростям студенческой жизни нас, неокрепших ещё первокурсников. Много говорил о Баку, о торговле, о бакинских гранатах. Частенько на столе появлялись бутылочки с портвейном или другим вином, вился дымок сигареты или папиросы. Ведь это же интересно узнать вкус настоящей студенческой жизни. Кухонь на этаже было две, одна с одной стороны этажа, а другая с другой. На кухнях в процессе приготовления пищи можно было обменяться новостями и как-то сменить обстановку. В центре этажа был расположен карман, где проводились собрания или по праздникам дискотеки. Дискотеки всем нравились, в то время на них часто звучало музыка Андрея Макаревича. "Снег, город почти ослеп..."- пел музыкант, и мы, совсем юные ещё студенты, с девчонками в обнимку, опьянённые девичьим запахом, кружили в танце по карману коридора, стараясь ощутить упругость тела юных партнёрш и расширить кругозоры познания противоположного пола. Так порой протекала наша жизнь. Под нами располагалась этажом ниже комната №432, в которой жили девчонки. За подоконником напротив каждого окна были укреплены веревочки для сушки белья. Когда было хорошее настроение мы порой, хорошенько прицелившись, направляли методом пикирования вниз на сушку этажом ниже свою одежду, радостно наблюдая факт приземления её на сушильных веревочках девочек. "Вот обрадуются девчонки когда увидят"- ликовали мы. Будет повод поговорить! Много было интересных случаев. Но первый год проживания в общежития хоть и позволил нам освоить курс школы развлечений студента, зато не дал кое кому закончить как полагается первый курс.


Конечно, учёба в институте состояла не только из сценок в общежитии. Еще был институт, несколько впечатляющих в архитектурном отношении зданий, образующих студенческий городок. Самое большое здание это конечно же главный корпус со стройными высокими круглыми колоннами фасада и ступеньками, ведущими наверх к главным входным дверям. По периметру здания располагались залы и аудитории на четырех этажах, внутренние колонны со световыми проёмами огораживали единый коридор к этим аудиториям с одной стороны и отделяя от внутреннего пространства крытого двора в центре здания с другой, свет же в крытый двор проникал сверху из стеклянных окон на крыше. Во внутреннем крытом дворе проводились торжественные мероприятия, балы, ярмарки, дискотеки. В главном корпусе была основная аудитория-лекторий, на которой собирались студенты потока слушать лекции по математике и физике.
Здание химический факультета был меньше главного корпус, но тоже очень красивое и тоже с круглыми колоннами и ступеньками у центрального фасада. В первой химической аудитории нам читала звучным голосом лекции по неорганической химии доцент Римма Ивановна Фролова, жена бывшего ректора института Михаила Александровича Фролова. Здесь располагалась наша кафедра электрохимических производств, её лаборатории. Деканат химико-технологического факультета тоже располагался здесь. На стенах висели портреты работавших здесь учёных и фотографии из истории факультетской жизни. В задней части здания располагалась кафедра органической химии. Здесь нашей учебой руководил доцент Каган Ефим Шоломович, учёный старой школы, с молодцеватыми усиками. Ефим Шоломович обладал изрядной долей юмора и слушать его лекции было интересно. Опыты по органической химии тоже запомнились. Впоследствии, в 2014 году я написал стихотворение "Первая химическая":


Я хотел написать,
Сочинить эти строки,
О годах,
О студенчества юной поре,
О друзьях,
Что сидели со мной на галёрке,
Кто-то спал,
Ну а кто-то листал буквари.


Зал большой, химической первой
Собрал нас.
Всех таких молодых,
Влюблённых в красивую жизнь.
На доске,
На большой, написал нам
Наш профессор,
Законы, что надо пройти.


Пошутил,
Что и мы постареем,
Соберёмся тут вновь,
Не узнаем себя, пожилых,
Поседевших таких
И сыграет оркестр нам
Вальс такой молодой,
И станцуем здесь мы.


Зал, большой,
Химической первой кружится,
Эти стены впитали
Студентов влюблённых мечты,
Ты приснись нам,
Во снах романтичных,
Юность робкая
Институтской поры.


Зал, большой,
Химической первой наполнен,
Болью, радостью-
Вновь увиделись мы.
Нам читал здесь органику
Каган, Ефим наш Шоломович,
И шутил о зачётах,
Кино и любви.


До свидания,
Стены химфака родные,
До свиданья, девчонки,
Вам привет, пацаны,
Отгорела свеча,
И сирень загрустила,
Наши внуки придут
Вместо нас пошалить.


В задней части корпуса химфака нам читал лекции по программированию и ЭВМ Ялюшев Николай Исмоилович. Помню на его занятиям нужно было пробираться по очень крутым узким лестницам здания химфака, которые мне ещё впоследствии иногда виделись в снах-кошмарах где я бегал по этим крутым лестницам, а лестницы были без перил, затем я попадал в класс,вытягивал экзаменационный билет, но не знал ответа на него. Мы занимались, вводили какие-то данные и через некоторое машина вырабатывала перфокарту с результатами, которую мы получали впоследствии. Изучали язык программирования фортран, хотя о чём шла речь на занятиях убей не помню.
Математику преподавал жизнелюб и весельчак Тарасов Николай Иванович, который видя что студент не знает урока или его предмета мог всегда тонко подшутить и оконфузить "незнайку" на радость всей аудитории. Теоретическую механику преподавал Васько Николай Григорьевич, тоже человек с юмором, но окрашенным в более фатальные тона. Интересны были все науки, особенно начертательная геометрия, которую лучше всего у нас на потоке "0805" знал Андрей Круглов.
Но наиболее яркое впечатление из всех лекций, прочитанных всеми профессорами Новочеркасского политехнического института, на меня произвели лекции профессора физико-математических наук Лозовского Владимира Николаевича. Его блестящие выступления у доски, умение изложить самые сложные вещи простым и доходчивым языком, свидетельствовали, размышляю я сейчас, о филигранно развитом образном мышлении профессора,одинаково остро необходимом как как в техническом так и в гуманитарном образовании. Четкая и хорошо поставленная литературная речь, ясный ум и умение проносить линию невидимой слушателям доминанты во всём выступлении, не терять нити повествования, находить точные слова, сравнения и вносить долю юмора в изложении заданной программой материала - всё это позволяло сравнить его эрудицию с эрудицией академика Капицы Сергея Петровича. Думаю выступления таких Мастеров науки и популяризации её крайне необходимы сейчас на Российском теле- и радио-вещании. К сожалению остаётся только вспоминать его речь, сам её спокойный тембр, по памяти, ибо конспекты лекций,прочитанные Лозовским Владимиром Николаевичем,увы, мною утрачены.
В центре студенческого городка располагался студенческий стадион, за ним здание энергофака, очень красивое здание, фриз которого был украшен красивыми скульптурными группами, а в центре- вогнутое вовнутрь пустотелое пространство купола, в котором тоже располагалась скульптурная группа. По краям периметра городка располагались здания горного факультета и факультета механизации и автоматизации. Кроме того были ещё лабораторный корпус и здание спортивной кафедры. В студенческом городке росли большие раскидистые деревья, впитавшие мудрость стен храма науки и дававшие тень и старому профессору и уставшему от занятий студенту. Приятно было медленно гулять по студенческому городку и слушать шелест листьев деревьев.


В конце концов я "допрыгался". В области учебы. Не сдал теормех, математику. Лето пришлось проводить в общежитии №6, где по-прежнему проводились репетиции нашего студенческого ансамбля и обдумывались первые вылазки на предмет где нибудь выступить- полабать в кафе или на свадьбе. Все прочие студенты разъехались по практикам и стройотрядам. Проректор института по административно-хозяйственной деятельности Давиденко неоднократно нам делал замечания и грозил выселить из общежития. В конце концов нам пришлось выступить чтобы как-то "откупиться", на вечере выпускников, с которыми он, проректор, выпускался. Лето 1980 было тяжелое для нас, таким бывает похмелье после хорошей пьянки. Тяжелым делом была необходимость отлавливать в институте преподавателей с целью пересдать экзамены. Уж лучше вовремя и нормально всё сдавать своевременно. В конце концов пришлось оформить повторный год и отправиться на работу в строительно-монтажное управление по разнорядке института. Монтажником третьего разряда. Рыли котлованы домов, устанавливали туда бетонные блоки для фундамента. Участком руководил начальник Анатолий Шелестов, который повсюду ездил на грузовике управления, ЗИЛке-самосвале. Когда не было работы сидели в вагончике и старые кадры, рабочие со стажем, постоянно выдвигали инициативу по приобретению бутылки портвейна,и воплощая эту идею в жизнь, развращали нас, молодое поколение студентов. Приходилось и убирать территорию и делать много всяких других вспомогательных работ. Прошло месяца три-четыре и начальник участка Шелестов отправил меня в командировку на химзавод, который располагался рядом с железнодорожным вокзалом, варить жидкое стекло, которое требовалось для заливки щелей в фундаментах ремонтируемых домов. Я приехал на новое место работы. Мой наставник-напарник работал на нескольких работах,он не успевал варить стекло в нужных количествах и поэтому требовал подкрепления от основного потребителя жидкого стекла, строительно монтажного управления. Этим подкреплением оказался я. Работа была несложная. Надолбить отбойным молотком определенное количество каменистого сырья для варки стекла, загрузить лопатой на ленту транспортера, которая приводилась в движение электрическим двигателем и сбрасывала это сырье в большой цилиндрический аппарат- цистерну через верхний люк. После загрузки сырья предстояло закрыть люк толстой крышкой, завинтив огромные гайки. Горячий пар подавался под давлением в цистерну по специальным трубам вдоль оси цистерны. Затем цилиндрический сосуд-цистерна приводился во вращение специальным двигателем на некоторое количество часов. По истечению процесса получившаяся жидкая масса стекла сливалась в цистерну-отстойник для хранения. Потом к цистерне-отстойнику приезжал автомобиль и жидкое стекло заливали в цистерну автомобиля. И так надо было повторять этот нехитрый набор операций по многу раз. Иногда мы работали вместе с напарникам, который настраивал себя на работу принимая определенную дозу горячительного портвейна. Бывало напарник отлучался чтобы параллельно с варкой стекла почистить огромные химические ёмкости-аппараты, в них находилась какая- то вонючая смолянистая жидкость, по соседству от аппарата варки жидкого стекла. Иногда он выглядывал из аппарата, чумазый как негр. И кроме этого мой компаньон ещё успевал где-то заочно учиться. Как он всё это успевал, мне было не известно. Работа в строительно-монтажном управлении длилась до лета. Потом я уволился с работы чтобы восстановиться в институте, и после того как были сформированы стройотряды, уехал с одним стройотрядом на строительство дорог в рыбном совхозе неподалёку от Новочеркасска. Наш студенческий отряд расположился у живописной речки, где можно было неплохо рыбачить. Там мы установили для отряда большую палатку мест на двадцать. Работы были много, укладывали асфальт и бетон в зависимости от ситуации. Иногда в виде благодарности директор рыбного совхоза позволял порыбачить на одном из прудов. Закидываешь удочку и через десять секунд вытаскиваешь её с крупным пойманным карпом. Полчаса рыбалки -и у тебя наловлено целое ведро рыбы. Платили в стройотряде хорошо по тем временам, триста рублей в месяц. Соответственно за два месяца работы я заработал шестьсот рублей. Потом купил фотоаппарат и хороший костюм с этих денег. Плавали по реке, рыбачили, солили рыбу, играли в карты, ездили за пивом в Новочеркасск, привозили его в бочонке литров на сорок, потом пили потеплевшее от расстояний и времени пиво.Пели песни и общались до-упаду. Купались, работали, усиленно махая совковыми лопатами, укладывали, ровняли и трамбовали дороги. Питание было однообразное. Но рыбы было много любой, солёной, сушеной, вяленной и в любых количествах.
Интересное было время.Удалось кое-что вспомнить.


Во время работы я жил на квартире в частном секторе у одной бабушки на улице Крупской,41. С Селениным Юрием, гитаристом-любителем, Востриковым Володей и Игорем из Красного Луча, студентом стройфака или мехфакка, сейчас уже не помню точно. С Игорем в комнате жил также водитель фуры, Виктор, который почти всё время колесил по дорогам области и за пределами её, изредка появляясь и радуя всех привезённым мясом кабана или мешком картошки или еще чем-нибудь полезным и интересным. Однажды Витя привёз много капусты и мы потом долго и упорно продавали её на Азовском рынке Новочеркасска,преодолевая юношескую стеснительность и осваивая профессию торговца овощами. После продажи капусты был конечно же коллективный визит в кабак. В гости к нам часто заходил Костя Горбатенко, однокашник Юрия Селенина, с предложением не пора ли посетить пивкафедру или зайти в ресторан "Весна". Весёлый и высокий крепкий черноволосый кучерявый парень, спортсмен, бывший боксёр. Частенько мы принимали там хорошую горячительную дозу холодной водки, закусив хорошей порцией цыплёнка табака, танцевали до упаду и слушали эстрадную музыку. Танцплощадка была рядом, в парке. Соло гитаристом был светловолосый парень-виртуоз по прозвищу "Матвей". Он хорошо играл мелодии "Ди Пёрпл" и Карлоса Сантаны. Впоследствии я встретился с этим гитаристом в самолёте, летящим рейсом из Ростова в Куйбышев, теперь это город Самара. Он заходил ко мне домой в Тольятти, мы поговорили и он немного поиграл на моей акустической гитаре. По-моему его звали Сергей Гармаш и работал он в Ростсельмаше, точно не помню ибо записная книжка с адресами и фамилиями у меня была утеряна.
Кое что вспомнил. Во время моего вынужденного перерыва в учебе, когда я работал, ко мне один раз приехал отец проездом со своей сессии из Рязани(он получал там свое второе высшее образование в Академии пчеловодства) по пути домой, в Среднюю Азию. Нашел мою квартиру на Крупской и там ждал меня. Немного пристыдил отец, ничего мне не сказал, ни слова... Я пытался как-то отбрехаться, но он ответил : "Я в институте был и все знаю..." Отец оставил много разных консервов, я проводил его на автовокзал, там рядом был ресторан "Сармат". Мы выпили по бокалу сухого белого вина и потом отец уехал на автобусе чтобы в конце концов добраться домой в Кайраккум.


Снова в институте.
Наступил сентябрь. Я вновь включился в рабочую жизнь института. Теперь нужно было что-то менять в жизни. Я стал вместе с еще двумя ребятами снимать флигель на улице Богдана Хмельницкого за проспектом Ермака, где-то в том районе. Флигель был небольшой. Место было чтобы поставить впритык друг к другу три койки и стол. Была еще крошечная кухня и по совместительству умывальня. Отапливался флигель газом. В новой обстановке я уже не отвлекался на не связанные с учебой дела. Учился старательно и много времени проводил в библиотеках, как в институтской так и в городской. Все зачеты старался сдавать досрочно а экзамены если была такая возможность- сдавать экстерном. Ефим Шоломович Каган, наш лектор по органической химии, сразу отметил. Вот, отметил он, взялся за ум Салмин. После повторного года сразу стал отличником! С большим интересом я стал изучать немецкий язык. Кафедра иностранного располагалась на четвертом этаже здания ФМА. Немецкий язык нам преподавала Ватлина Лидия Ивановна. Благодаря её терпению, тактичности и усилиям многие студенты стали немецкий язык учить с интересом, в том числе и я. Я записался ещё дополнительно на факультет общественных профессий, где после трех лет обучения получали профессию референт-переводчик с немецкого языка, по завершению учёбы выдавалось удостоверение об окончании факультета. На втором курсе было много всевозможных текстов по химической тематике, которые нужно было переводить в рамках учебной программы. Я осваивал химические термины и успешно всё переводил. Кроме того к переводу давали разные газеты на немецком языке. Я переводил не только для себя, но и для тех кто не справлялся с этим, иногда подрабатывая этим. Поскольку я справлялся с обязательными заданиями Лидия Ивановна давала много информации сверх программы, в том числе и стихи. Любимой поэтессой Лидии Ивановны была Эва Штриттматтер, и я не без удовольствия переводил некоторые её стихи. Сам я часто покупал книги на немецком языке из ГДР в магазине "Дружба" на проспекте Ермака и читал их непременно. Там я купил и зелёный том Гёте, которыё до сих пор хранится у меня, и кое-что из этого томика перевёл тогда, показывая переводы Лидии Ивановне, А Лидия Ивановна давала почитать эти переводы в свою очередь другим студентам.
На втором курсе как раз я и начал выступать на научно-технических конференциях по немецкому языку, подготавливая определённые доклады. Здесь же я исполнял на немецком языке и песню на военную тематику "Эх, дороги". До сих пор помню это вечернее выступление в здании Факультета механизации и автоматизации:
"Ach ihr Wege
trostlos, endlos weit,
Tag und Nacht der Regen,
gibt uns Front-Geleit."
Какая гитара была у меня не помню, какая-то акустическая с металлическими струнами и большим корпусом, а вот костюм я помню точно, темно-бежевый. Но свободно на немецком я на втором курсе ещё не говорил, не набрал ещё критической массы знаний. Вот после окончания второго курса, перед отправкой на каникулы, наш лектор по электротехнике просил меня помочь кафедре в переводе медицинской книги с немецкого, так как они разрабатывали прибор для электро-аккупунктурного иглоукалывания. Эту книгу написал личный врач Гиммлера доктор Фогель, до сих пор помню. В книге было много разных схем. Вот каждодневный перевод этой книги плюс дополнительные упражнения по синхронному переводу и чтение наизусть определенных текстов плюс ежедневное пополнение словарного запаса к концу каникул дали нужный эффект- я заговорил по-немецки уверенно и бегло. Лидия Ивановна это сразу отметила когда я уже учился на третьем курсе института. Кстати после каникул ещё был на втором курсе стройотряд. Но в стройотряд я не поехал, поскольку формировалась на нашем химическом факультете агитбригада и я поехал в её составе колесить в специальном агитбригадовском автобусе колесить по сёлам и станицам Ростовской области. Главным чтецом и конферансье был поэт Олег Савинков, высокий парень с процессов и аппаратов химической технологии, руководителем агитбригады факультета - научный сотрудник из аспирантуры, историк по специальности по фамилии Кислицин. Была пара, танцуящая бальные танцы, Андрей Кузьмин и его партнёрша, не помню её уже, к стыду своему фамилии её и имени, помню что это была невысокая хорошо сложенная девочка и училась она на керамике. Был один певец-гитарист,Жора, парень с роскошной шевелюрой, игравший песни Макаревича и кое-что из Высоцкого. И был ещё я, Салмин Андрей,тоже гитарист-аккомпаниатор и второй чтец-конферансье.
Вот такой был нехитрый состав. Хорошо помню ключевую композицию- песню "Машины времени" :
"Ах, что за луна!
Лунным светом
Эта дивная ночь полна,
Плещет волна,
И тишина
Мне навевает нежные мечтанья.
И чудится мне,
Словно я лечу
Как будто, в волшебном сне
Прямо к луне.
К небесно-юной луне..."
Пели песню всем составом в две гитары, а Андрей с партнёршой исполняли в это время не без чувства юмора свою программу,танец-пантомиму.
Пели ещё романс
"Отвори потихоньку калитку
И войди в тихий садик, как тень,
Не забудь потемнее накидку,
Кружева на головку надень."


Была еще переделанная под Атоммаш песня Высоцкого
Здесь вам не равнина,
Здесь климат иной..." Было много- много всяких текстов. Их горазд был сочинять Савинков Олег. Выступали на площадках, выступали на полевых станах, выступали в клубах. Однажды всех замочил дождь, я простудил горло и весь день или два усиленно опрыскивал его спреем под названием "Каметон". Помогло. Через полтора дня я встал в строй, смог петь.
После третьего курса я тоже поехал в агитбригаду. Агитбригада выступала в двух местах, в Семикаракорске, где студенты работали на консервном заводе, и на Атоммаше.На бас-гитаре играл Слепов Александр, великий басист-экспериментатор, светлый человек. Руководителем агитбригады был неприветливый высокого роста научный сотрудник с института, не помню его сейчас по фамилии, но он фиксировал каждый наш шаг и докладывал куда надо если что. Не любили мы его. Эта агитбригада мне не понравилась, был какой-то сборный состав и программа была что бог на душу положит. В лагере ответственным за порядок и безопасность был милиционер-старшина, но какую безопасность он обеспечивал если в конце сезона он застрелил выстрелом в голову комсорга лагеря Марюфич Светлану, красивейшую девчонку? Изувечил и сделал инвалидом на всю жизнь. Наш руководитель агитбригады с ним частенько общался.Когда все наши однокашники получали дипломы, Света Марюфич после операции на голове, еле еле начинала разбирать буквы в букваре. Она так и никогда не восстановилась. Такая вот драматичная история случилась летом 1983 года.
На третьем курсе я уже жил в общежитии но в более маломестной комнате.Жизнь в общежитии всё же более интересна если держать себя в руках и уделять достойное место учёбе. В общежитии можно было жить даже когда не было денег. Поможешь девчонкам с переводом с немецкого и они всегда накормят тебя. Здесь постоянно проводятся дискотеки и можно после занятий всегда отдохнуть. Здесь можно было помузицировать тихонько чтобы никому не мешать на кухне или в кармане или в коридоре. Уставшие от занятий бедные студенты в шестом общежитии собирались на перекур в коридоре и Шура Слепов выходил туда частенько со своей бас-гитарой. Все усаживались вдоль коридора, закуривали, если была возможность, популярные тогда сигареты "Нашу марку" или "Ростов" или "Космос", расслаблялись и слушали его оригинальные по сложности бас-партии и голосовые напевания партий других инструментов, например соло-гитары. Завязывались разговоры и дискуссии по тому или другому концерту, например групп Ди Пёрпл, Карлоса Сантаны, Смоки, Пинк-Флойд и других . Саша долгое время работал басистом в группе "Твёрдый знак". Иногда подходил ещё кто-нибудь со второй гитарой и подсаживался к компании. Что-то лабали вместе...Часто подсаживался ветеран студенчества Шура Благород, который учился, наверное, лет 10, то уходил в отпуск, то восстанавливался в институте. Незадолго до этого в шестёрке музицировал ещё соло-гитарист Паша Золотухин. К сожалению, только иногда в памяти всплывает картинка таких встреч как живая. Кажется всё было как будто вчера. А нет, времени набежало много уже.Одним из самых известных музыкантов игравших в шестом общежитии был Селенин Юрий родом из Маршанска Тамбовской области, вернее даже из посёлка Мучкап. Юра получил музыкальное образование в музыкальной школе, не помню на каком инструменте, может быть на аккордеоне или баяне. Мама, по-моему, у него была педагог или даже директор школы. Юрий хорошо пел, голос его имел хороший частотный диапазон, по моему октавы на две с половиной или даже шире. Знал много песен на английском языке, особенно из репертуара Юрайя Хиип и Ди Пёрпл. Хорошо играл на гитаре, мог исполнять партии соло, ритм-гитары и баса. Короче, был универсальным музыкантом. Крепкий физически, высокий ростом, Юрий побеждал практически всех доступных конкурентов в рукоборье на столе. Одной из любимых его мелодий была "Лестница в небо", он пел её на английском и на русском, переделав и спародировав текст песни. Любил очень песни в исполнении Яна Гилона. Часто играл в паре со Слеповым Александром. Шура Слепов был постарше нас всех, он и выглядел старше, с густыми черными усами, умный, эрудированный во многих областях человек. Бас гитару знал как бог. У него был свой инструмент, бас-полуакустика, который он постоянно шлифовал, лакировал по-разному, потом опять снимал лак, затем зашкуривал гитару и так много раз в поисках звука. Хорошо знал и пел рок-репертуар, популярный в то время, на русском и английском языках. Пел песни сочинения собственной рок-группы. Одну из них я помню и выучил сам. "Для любви, любви, любви твоей ко мне я всё отдам, всё до конца, с любовью всё отдам..." и дальше проигрыш в стиле группы "Смоки". Александр Слепов умер в 2009 году. После окончания института он лет 10 работал у себя в Ессентуках музыкантом, затем начал мастерить гитары и перед свое смертью стал сочинять музыку и записывать её на комьютер. Но жесткий диск у него полетел и записи пропали. Вот так в жизни случается. Жалко что Шура Слепов умер. Хороший был человек. А Юрий Селенин, насколько я знаю, после института поехал работать на родину, в Мучкап и там до сих пор преподает ОБЖ и занимается с ребятами на гитаре. Я писал ему на сайт в гостевую книгу, но он мне не ответил. Занятой человек. А есть, наверное, что вспомнить из из студенческой жизни. Одним из последних воспоминаний связанных с Юрием Селениным была свадьба Кости Горбатенко, на которой мы вместе были,волновались, думали что подарить, что сказать молодоженам. Свадьба была в одном из кафе на спуске Платова. Невестой Кости была высокая красивая черноволосая девушка с красивым именем Татьяна. Но сейчас всё стерлось в памяти, этот зал, речи, музыка. Жаль, когда не делаешь вовремя фотографий. Когда вовремя не посвящаешь несколько строк чтобы описать прошедшее событие где-нибудь, в письме или в дневнике. Жаль. И иногда бывает мучительно больно за свою лень или нерешительность. А жизнь медленно но постепенно проходит, движется к своему финалу. Кто мог бы подумать что некоторых моих товарищей по институту уже нет. Совсем недавно нашел в социальной сети "Одноклассники" Татьяну Горбатенко, жену Кости Горбатенко, и от неё узнал, что Петра Косенка уже нет в живых. Умер от рака крови. Петя, который никогда не злоупотреблял спиртным, не курил, физически крепкий и высокий,оптимист по натуре, умер. Трудно в это поверить. Одноклассники помнят Петю загоревшим, со смуглой ухоженной кожей,обработанной лучшим оливковым маслом, с аккуратной прической, прямые тёмные волосы зачесаны набок,волосок к волоску,в строгом коричневом костюме. Пётр славился своими амурными историями с девчонками, у него был мотоцикл,была дача, и он, бывало, возил туда своих подруг на этом мотоцикле. Разок я тоже бывал у него на даче. Была вечеринка и мы с Петей познакомились с девчонками а потом поехали с ними к нему. Помню что было прохладно и я хорошенько замёрз на даче. В то время я читал книгу про Александра Дюма "Три Дюма" Андре Моруа и как то на одной из вечеринок прочитал стих Дюма из этой книги:


В минуты нежности, восторженной и зыбкой,


Ты говорила мне, с трудом скрывая страх:


"Скажи мне, почему горька твоя улыбка


И слезы почему в глазах?"


Знать хочешь, почему? Среди восторгов Страсти


Я мучусь ревностью, я позабыл о том,


Что счастлив в этот миг: мне сердце рвет на части


Мысль о грядущем и былом.


И даже поцелуй приносит мне страданье:


Пусть пылок он, но мне напомнил этот пыл,


Что первые твои восторги и желанья


Не я зажег и пробудил!


Петя внимательно прослушал стихотворение и попросил чтобы я ему надиктовал его. Он аккуратно записал текст в блокнотик, выучил его наизусть и потом шутя с серьёзным видом,говорил какой-нибудь девчонке:"Хочешь я тебе прочитаю тебе стихотворение?" Петя всегда шутил с серьёзным видом. На потоке была миниатюрная симпатичная девочка Лена Курган. Петя с ростом под метр девяноста, слегка улыбаясь, подходил к ней и к компании её подруг и говорил : "Леночка, ты такая маленькая, давай я тебя удочерю?"... Все начинали тихонько смеяться, было очень смешно. На студенческих вечеринках, которые никогда не проходили без вина, Петя находил самый удачный момент для брейка и заявлял всем:"Ребята,давайте покурим?" Все смеялись:"Петя откуда ты лучше нас знаешь, что всем хочется курить, ведь ты не куришь?" А Пете просто хотелось размяться. Помню как все мы хорошо танцевали с однокурсниками на свадьбе Ольги Белокуровой-Кивер.Фотографировались. Осталась одна фотография где мы с Петей на фото. Больше нет ничего. А теперь и Пети нет. Вот такая история. Всё кануло в историю. И всё что было с нами или будёт- тоже туда уйдёт. Такова жизнь. А у меня в голове осталась картинка: "Студенческое общежитие №6 на улице Революции, 108-А, весна, цветёт сирень. В общежитие напротив, по-моему, в общежитии энергофака, громко звучит очень популярная тогда музыка "Би Джис", пол-общежития прилипло к окнам, все вдыхают весенний пьянящий воздух и наслаждаются музыкой, звучащей в унисон с природой. По алее к общежитию где-то там внизу, на уровне первого этажа, идёт Петя Косенко с девушкой. У девушки в руке красивый скромный букет. Вот такая визуальная и звуковая историческая картинка...

Важным событием в НПИ были студенческие фестивали. Студенческая весна, так называли эти фестивали, проходившие в апреле. Тоже что-то готовили к этим фестивалям, учили стихи, пели песни."Ах ты бедная моя абитурочка, до чего ж исхудала фигурочка"- пел Шура Слепов в одной из пародий на фестивале и продолжал пародию :"Или денежку дадим" ... "А кому?" ... "А вон дяденьке тому!"- и указывает на табличку(а на табличке написано "председатель приёмной комиссии"). На кафедре иностранных языков тоже были вечера. Один из них я помню, он проходил в кафе где то на проспекте Ермака. Всё было на немецком, песни, стихи, выступления. Только танцы исполнялись на универсальном языке, который знают все, на языке притяжения мужского и женского начал. Быстро промелькнула студенческая жизнь, ночные прогулки по улице Просвещения, когда все казалось таким мистическим и твоим,вечным, родным, шелест листьев вековых деревьев, тени от фонарей, чудесные запахи весны,поцелуи девчонок, лица товарищей по учебе и профессоров. Промелькнула и укатила вдаль, и теперь её уже не достать ни рукой, как спелое яблоко на дереве, ни окликнуть и попросить немного притормозить.
Помню когда уже близилось время завершения учебы в институте ко мне во подошёл наш проректор и заведующий кафедры электрохимии Фёдор Иванович Кукоз и предложил остаться после защиты диплома на кафедре. А я ему ответил:"Нет,Фёдор Иванович, я поеду в Тольятти, мне этот город понравился". Знал ли я тогда что потом потеряюсь в этом городе, буквально пропаду в нём? И что мне сейчас это город Тольятти? Кто я в нём? Почти что никто. Ну это так, здесь и сейчас важно по философски спокойно оценивать ситуацию, не теряя чувства иронии. Наука в нашей стране сейчас везде не в почете, как в Тольятти так и в Новочеркасске. Да, времена меняется,всё меняется, меняются и взгляды. Важно в любой ситуации работать и делать то что можешь делать только ты. Вот сейчас в Тольятти, вернее даже, неподалёку от Тольятти, в поселке Федоровка, я нахожусь как бы в вынужденной эмиграции, внутренней эмиграции- и нахожу отраду в том что перевожу стихи и песни с литовского языка, думаю на литовском языке, думаю на немецком языке, чтобы не принимать вовнутрь себя действительность которую видишь перед глазами, эту беспросветную российскую жизнь, бедную, нищую, почти бесправную перед лицом произвола вышестоящего начальника, жизнь униженную и оскорблённую. Очень плохо когда человек не востребован. Не востребованы его умения, способности. В этом и вся Россия, здесь многое не востребовано и те кто моложе, богаче,умней и предприимчивей, те безжалостно голосуют ногами и уезжают из страны. Я живу как в пустыне сейчас, один, почти один. Многие с кем я дружил раньше уехали кто куда, в Германию, в Израиль, в Штаты, в Канаду. Очень часто не с кем и поговорить, поделиться новостями. Вот и сейчас рядом со мной дремлет только один верный мой спутник, друг, мой младшенький рыжий, совсем ещё молоденький кот Лёва, которого я нянчил совсем недавно, холил и воспитывал. Лежит, дремлет и фырчит. Гипнотизирует.Поддерживает меня. Да, остаётся думать и писать, писать пока хватает сил. Пока милосердный Бог не заберёт к себе.Вот Артёма Носика Господь милосердно забрал к себе,не хотел расстраивать его, не дал ему увидеть полной картины краха и разрушения некогда процветающей российской IT-индустрии, не дал увидеть картины которая наступит года через два в нашей богатой всевозможными духовными скрепами стране.