Утешься, друг мой!

Утешься, друг мой! Памятью больной усугубляешь ты свои страданья. О том, как танцевали под луной, ещё так живо и свежо преданье. Аллеи полны ветреной листвы, зонтов и трепетных, горящих взглядов. Тебе придётся отпускать, увы, и наполняться всклянь горчащим ядом.
Недолго ждать забвения, поверь. Немногие не вынесли разлуки, и даже дикий, бесприютный зверь начнёт лизать протянутые руки, желая ласки нежной и игры, желая не рычать, скорбя о прошлом, не рвать когтями в ярости коры.
Легко считать ошибочное ложным.
Ты обретёшь внутри себя покой…
недолгий, шаткий и непостоянный. Бумажка с именем сулит лишь боль, осенний сплин, густой кумар кальянов. Она другая – волосы, уста, походка, голос и прикосновенья. Но ты любить их всех уже устал, отчаянно желаешь быть ничейным.
Таков расклад, ты знаешь наперёд, что вечной нет любви для душ мятежных, и жаркий пыл остынет в ломкий лёд, но измениться нет уже надежды до самой той черты, где будет грань, туманная и блеклая сквозь годы, где говоришь бесстрастно «умирай!» и умираешь, наконец свободным.