Георги Рупчев. Зона

Зоната

Това е земята ни, ние градим, тя събаря
и градиме наново, но тука оставаме,
и гадаем кога ли и как ще удари,
и къде ли и как да отидем тогава.

Беше страшно в началото,
после страхът попремина,
постепенно привикнахме да сме заплашени.
Вярно, побягнаха някои. Ала малцина.
По-далече оттук страховете си плащат.
Други останаха да спекулират с имота,
но излезе, че няма ни кой, ни защо да го купи,
и тресе ни нас всичките тука живота,
под небитието ни захлупен.
То и кражбите вече са станали рядкост,
малко сватби се вдигат, не викат оркестри,
но човек има право да си търси радост
и каквото харесва— това да намери.

Оградени сме с грижи, но грижи човешки:
и ни пазят, и идват да видят какво ни е,
и ни пращат храна, за дечицата– дрешки,
и записват, сумтят и си тръгват разстроени.
Мъртъвците са малко, вървят по реда си,
манастирът и черквата повече празни са.
Ние живи сме, попът за здраве ни ръси,
а земята разлюшква камбаната.
Не пропада небето, поглеждаме рядко нагоре,
но земята замахва– огромна, издънена.
Пребояхме се вече– какво, че сме хора.
Не ни иска земята, земята ни пъди.

Но къде да се скрием, какво да издебнем?
Друго място не знаем, навярно и няма.
И не питаме вече къде да се денем.
Все едно. Само чакаме. Чакаме само.

Георги Рупчев


Зона

Это наша земля. Строим мы– она рушит.
Восстанавливаем, как обычно страдая.
Где, когда и куда нам бежать, как на груше
в раз который молчком безуспешно гадаем.

Было страшно
вначале,
но мы пообвыкли
в тесноте от обид как в зауженном платье.
Кое-кто убежал– улетели, уплыли:
где-то там на чужой застрахованным платят.
Большинство никуда– нас осталась когорта.
Продаются дома, только кто тут их купит.
И трясёт нас всю жизнь, патриотов упёртых
с не дожившими до этой... гробами вкупе.
Не воруют ,почти– в общем, не запираем.
Свадьбы редки, оркестры играют неслышно.
Некрасиво живём? Землю не выбирая,
зазываем чужих, чтоб узнали, чем дышим.

Приезжают они, помогают чем могут:
то одёжкой, то хлебушком до урожая:
мы же люди как все, хоть со всеми не в ногу.
Порасспросят, запишут, в тоске уезжают.
Мы в кроватях своих умираем в порядке
очерёдности. Поп нам за здравие пишет.
Церковь и монастырь опустели изрядно.
Бьются колокола, знать по ком бы колышась.
Мы нечасто не небо глядим– есть не просит,
ведь земля нам грозит– ямы сплошь, великанша–
нам, немногим ей верным,своё кто не бросит,
нелюбимым своим как чужим. Правда, наша.

Ну куда нам уйти, негонимо трясомым?
Мы не знаем другой, а искать неохота.
На трясучей своей все свои, все как дома
ждём-пождём, а чего... Всё равно. Так, чего-то.

Георги Рупчев
перевод с болгарского Терджимана Кырымлы