Жёлтый Дом

(отрывок)

День первый

Надзорка.

Откройте окно. Запах несносен.
Напоите душу дыханием сосен.

…После того как санитары затворили за мной железную решётчатую дверь, я, испытав чувство страха неизвестности, воскликнул сердцем: «бля, какого хера я пошёл на эту авантюру? Лучше б я…» Но тут натренированный голос работника в белом халате прервал мою мысль, скомандовав:
- Раздевайся!
- Прямо здесь? – удивлённо вопросил я. – Это было в общем коридоре.
- Персональных раздевалок у нас нет. – Сострил он.
Я разделся до трусов, полагая, что повелительное «раздевайся» означало именно такую степень обнажённости, но бело-халаточный голос скомандовал вновь:
- Раздеться полностью! Тут тебе не пляж.
«Гондон!» - подумал я и снял трусы.
   Я бы не испытал красного смущения, находясь в естественном виде, если бы не присутствующая в компании бело-халатников, симпатичная медсестра.
- Смотри-ка, сам щупленький, а болт будь здоров! – восторгнулась она, – что привело меня в смущение ещё более красное.
   Завернув мою одежду в бумажный пакет, санитар кинул его в коричневую корзину, больше похожую на мусорную коробку. - «Пёс с ней, с одеждой!» - подумал я, - сожалея главным образом о том, что в кармане моих штанов остался лик святого Владимира, которым меня вооружила моя подруга, провожая сюда.
Затем меня повели в медицинский кабинет. Взвесили – 64 кг., взяли анализы: кровь, мочу, слюну и проч. Мне выдали синюю клетчатую пижаму. Судя по запаху пижамы, её забыли постирать после предыдущего пациента. Так и оказалось. - Когда я её надел, то обнаружил на левом рукаве высохшие сопли. Несмотря на то, что меня чуть не вырвало, возмущаться я не стал.

   Из кабинета меня повели в наблюдательную палату, так называемую «надзорку». Войдя в неё, я чуть не упал в обморок. Стены и потолок были окрашены в ядовито-зелёный цвет. Размер этой палаты  составлял не более двадцати восьми квадратных метров, но в ней умудрились расположить несколько десятков железных кроватей, тесно приставленных друг к другу, оставив лишь небольшой проход по центру.
Психи лежали вповалку, совершенно лишённые личного пространства. Позже я посчитал – оказалось, что кроватей в палате было меньше, чем людей. Личная кровать была только у одного парня. Эта кровать была прибита к полу на жирные гвозди, а нога этого пациента была привязана к ножке, чтобы он не мог отойти от кровати более чем на полметра. Этот парень окинул меня голодно-львиным взглядом, который превратил мою пижаму в водолазный костюм.
Позже я узнал, что он невероятно сильный, с приступами агрессии, несмотря на свой возраст – 17 лет. Я видел, как три крепких санитара старались его заломать, когда у него случались эти приступы; им приходилось втроём сидеть на нём пока не подействует успокаивающее лекарство.   
Но главное, что меня потрясло – запах! Я не могу его описать, поэтому попробую сравнить с запахом дьявола, сваренного в моче.

Не найдя себе места на кроватях, я решил присесть на подоконник. На окне была ржавая решётка, сквозь которую я наблюдал апрель, цветущий уже в полный голос:

…Пятым углом зелёного квадрата -
Грехами цветёт за стенами весна…

Таким образом я просидел на подоконнике часа два, стараясь не обращать внимания на подходящих ко мне поминутно, собратьев по пижаме.

Поскольку я испытывал нервное возбуждение, мне жутко хотелось ссать! – когда я понял, что терпеть более не могу, я направился к выходу из палаты, будучи уверенным, что пойти в туалет можно в любой момент, но не тут-то было: у входа всё время дежурил санитар. Я был убеждён, что его зовут Никитой, потому что у него были бесцветные глаза, а сама морда напоминала диплом, свидетельствующий о его профессии; но к моему удивлению выяснилось, что имя он носит более живодёрское – Сергей. – Но я всё равно называл его Никитой.

- Стоять! – заорал он на меня, - выходить из палаты можно не чаще, чем раз в три часа не более как на пятнадцать минут, - проинформировал он.
- Я сейчас обоссусь, - пожаловался я.
- Твои проблемы, - заключил Никита.
И снова моё сердце запело: «гондон вонючий», но на этот раз это прозвучало немножко вслух.
- Что ты сказал? - вопросил гондон.
- Пардон, - говорю, - я не знал ваших правил.
- Хочешь ссать – возьми утёнка.
- Какого ещё утёнка? – переспросил я, недоумевая.
- Выбирай любого, - предложил Никита, указывая пальцем под кровати.
Действительно, под кроватями стояли железные утки, которые служили местным резидентам в качестве отдушины. - «Вот откуда запах варёного в моче дьявола» - заключил я.
   Не решившись напоить чужого утёнка выпитым с утра твёрдым количеством пива, я пошёл снова к окну. Сел на подоконник и попытался вообразить секс с горячей женщиной, - имея целью спровоцировать эрекцию (эрекция препятствует мочеиспускательному процессу), но у меня ничего не получилось, потому что мешал запах всё того же варёного дьявола.
- Воронин! – кликнул Никита.
- Чего? – вопросительно отозвался я.
- А, это ты. Иди ссы. Потом тебя отведут к доктору
Я полетел в туалет. Туалет на меня тоже произвёл неизгладимое впечатление, но о нём я расскажу позже.
   
…В кабинете меня ждала пожилая женщина доктор.

- Ну, рассказывай, – повелела она.
- Что рассказывать?
- Что тебя подвигло на этот поступок?
- На какой такой поступок?
- Насколько я знаю, ты выпрыгнул из окна с четвёртого этажа…
- Я был пьян. Мы поссорились с девушкой и я решил…
- Привлечь её внимание таким способом, да? – как-то очень уверенно спросила доктор.
- Не совсем. Хотя, можно и так сказать. Но я не собирался убиться. Я знал, что благополучно приземлюсь.
- Сколько тебе лет?
- Двадцать один.
- Ты страдаешь алкогольной зависимостью?
- Нет. С чего вы взяли? – возмутился я.
- Ясно. Значит страдаешь. – утвердила она, сделав какую-то запись на бумаге.
- Постойте…
- Не волнуйся. Я пропишу тебе капельницы и успокоительные, с тобой поработает психиатр – и через месяц тебя выпишут.
- Какой месяц?!! – испуганно вскричал я, - я в этой палате за два часа чуть с ума не сошёл.
- Не волнуйся, - я тебя сейчас переведу в общую палату. Там спокойно.

«Сука тупорылая! – подумал я про свою подругу, которой пришла в голову идея косить мне от армии таким образом. - Лучше отслужить два года, чем провести два часа в этом дурдоме».

…Действительно, меня перевели в общую палату. Правда это совсем не палата, а столовая, зато кровати у всех личные и между ними есть пространство, позволяющее беспрепятственно пройти к своему месту. Санитар показал мне мою кровать. - Я обрадовался – она стояла у окна. Но радовался я недолго, - взглянув в окно, я обнаружил за ним не апрель, а помойку. Присев на кровать, я почувствовал отсутствие матраса, вместо которого служила железная сетка, но я решил не возмущаться по этому поводу, ибо я радовался уже тому, что меня перевели из надзорки. Не испытывая интереса рассмотреть своих соседей, я прилёг и сразу же уснул, как уколовшийся, легко смирившись туловищем с жёсткостью постели…