О прологе к поэме А. С. Пушкина Руслан и Людмила

          Мог ли я предположить, что работа над текстом известного пролога к поэме «Руслан и Людмила» А.С. Пушкина станет долгой и не иначе как парадоксальной?
          Это случилось летом, когда на фестиваль авторской песни в номинации «поэтические тексты» я был выбран для прохождения следующих туров. Призером я не стал, но мне посчастливилось стать зрителем гало концерта, состоявшегося в последний день фестиваля. Выступали победители и гости и среди выступавших оказался американец, читающий Пушкина « У лукоморья дуб зеленый». Читал он пролог к поэме на ломаном русском языке с узнаваемым западным акцентом и с незнакомыми и непонятными для сердца интонациями. Приехавшему из Америки исполнителю хотелось, наверно, утвердиться на российских подмостках, читая известные строки самого Пушкина. 
          Возвратившись с фестиваля, я решил попробовать исполнить пролог самостоятельно. Сказать, что я не посвящен в тонкости  художественного чтения, будет неверно. Случается, что музыка и голос ко многому обязывают. Каждое стихотворение мое рождалось в многократном воспроизведении вслух неподдающегося текста. Если прочтение не оставляло не малейших претензий, я спешил к друзьям или на сцену. Сказанное слово оценивается мной по особенному высоко. Я с большим удовольствием читаю стихи других авторов. Здесь же что-то сразу не заладилось. Начал искать исполнителей в интернете и был удивлен не отыскав ни чего стоящего, кроме ролика на «ютубе» с кадрами известного мультфильма. Однако знакомый пролог читался медленно и потому не всегда верно и с сопровождающими мультфильм контрастами.
     О, Александр Сергеевич, в твоей поэзии всему свое место и знакам препинания, и абзацам и фонетическим особенностям, и форме стиха и ритму, и интонациям. Здесь единство и гармония всего этого и чтец обязан слушать не поэтические тексты, не кого то другого (Юрского, Смактуновского, Безрукого...), а именно тебя! Нынче пишущие и читающие не утруждают себя пунктуальностью. А тогда кого же они в таинстве воспринимают? Они не слышат Пушкина, не слышат тебя!
          Сюрпризы дисгармонии начали множиться  с самого начала.  Сегодня кажется что читаешь   под неустанным присмотром самого гения, а завтра уже все забывается, пропадает как едкий дым  и надо начинать практику сызнова. Бороться с этими метаморфозами  мне приходиться впервые. Что это?  Пролетевшие над Россией столетия или некий символический код Александра Сергеевича? Есть все же и позитивные, мажорные моменты. Почему в начале пролога кот ходит по цепи кругом, ходит вправо, влево, а в конце сидит под дубом? Что это?  ВременнОй символ? В памяти всплывает Маяковский, сумевший однажды заманить к себе солнце на дачу.   Может быть и здесь представлен не просто сказочный мир а  тайное, в ярких красках и звуках заигравшее, языческое царство воскресших русских смыслов, их глубоких корней со своим мерно идущим (как в бабушкиных часах с котом) временем и своей географией? Это ли не русская Вселенная в сравнении с Дантовой?
          Я заинтересовался парадоксальным явлением- если Пушкина легко читать как многие утверждают,то почему декламировать его стихи удается редкому счастливчику? Гений Пушкина в письме неоспорим, однако, только ли в письме?  Данте Алигьери так же использует язык просторечия, но он ваяет свою, своеобразную и предельно высокую форму положения, раскрытия(своеобразна фактура его письма). Пушкин в своих произведениях не травмирует живую народную речь. Пушкин узнаваем не только в письме но и в звуках. Кто это чувствует, кто слышит этот в хорошем смысле снятый с любовью, с предвосхищением уличный разговор тот и декламирует Пушкина превосходно.
          К форме пролога еще больше вопросов.  "Парус" Лермонтова , к примеру, раскрывается в близком размере, но прочтение, сама музыка в прологе совершенно иные. Здесь все иное и построчное согласование длительностей конечных слогов и линий тона (здесь почерк Пушкина). В интонациях звуки ударные и безударные мешаются в различных вариациях.  Такое впечатление, что я обнаружил партитуру музыкального произведения, где музыка во многом определятся не только структурой замысла, но и мастерством, и интуицией исполнителя. Вспоминаются  произведения Шопена. Исполнителю здесь необходимо помимо всех существующих  музыкальных знаков, владеть достаточной музыкальной культурой, интуицией (здесь славянская душа)  и своеобразной     исполнительской техникой. Александр Сергеевич с раннего детства слушал голос своей нянюшки -великой сказительницы Арины Родионовны. Она не рассказывала сказки она их пропевала. Пушкин не просто воспринимал сказки как токовые,  он постоянно  слышал музыку слова.
           А «СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ» ? Ах, не здесь  ли кладезь утерянных звуков  и интонаций, не здесь ли еще хоронятся былые фонетика и артикуляция?
           Что еще важно подчеркнуть? Язык русский по мере продвижения в дебри двадцать первого века утрачивает естественную, коренную от самой её этимологии музыкальную составляющую (Фонетическую), но приобретает взамен неестественную и суррогатную. Он становится все более граненным, интеллектуальным, информативным. Тогда как музыка, звук  они изначальны, они от самого Бога, от природы самой, они звучат в сердце, они в подсознании.И если только он один - величайший французский математик Пуанкаре - при снятии математической проблемы воспринимал необходимую в творчестве работу подсознания как шуршание в затылочной части головы, то всякий говорящий и преображающийся словом воспринимает ту же работу при артикуляции.
            Пролог по своему строению мозаичен. Пролог-калейдоскоп  образов. И у каждой новой картины своя мелодика. Однако здесь не космос катастроф, а  неразрывное единство  целого. Пролог предваряет поэму. В ритмике, в характере прочтения он так же неразрывно связан со всеми её частями - посвящением и самой поэмой.