Страсти по Мишелю. 7. Россия

             "Мой друг, отчизне посвятим
             Души прекрасные порывы!»

          Лермонтов последнего года своего бытия.  Романтические трели сменяются серьезными и звучными Высокими Стихами, часть которых мы уже вновь перечитали.  Но грянул год 41-й, и самое значительное в стихах этого года – посвящения Родине, России…
         Вот «Родина» - поразительное творение уже потому, что аристократ,  «помещик», резкий и невоздержанный на язык со светскими людьми, обращается к мужикам, обитающим на его родине. Но это обращение пока ему еще не очень привычно:
         Люблю отчизну я, ..
         Но странною любовью!
    В самом деле, патриотические стихи о России звучали фанфарами со времен Ломоносова. Писались оды, возвеличивались Цари и Герои, славились Победы русского оружия. Вот – тропа в поэзии, иди Верной Дорогой, и Россия тебя благодарно прижмет к сердцу своему. А наш Поэт не хочет в колею:
    Ни слава, купленная кровь,
Ни полный гордого доверия покой,
Ни темной старины заветные преданья
Не шевелят во мне отрадного мечтанья.

    Заявлено определенно, но поэт как бы забывает то, что совсем недавно создал: Бородино, Валерик, Песню о царе… Он упирает на то, что все эти победы не столь уж и дороги для него, ибо дорого ему другое теперь. И в этом – несомненный вызов Обществу:
   Но я люблю – за что, не знаю сам –
Ее степей холодное молчанье,
Её лесов безбрежных колыханье,
Разливы рек её, подобные морям.

        Не знает, сказано, а образы выдают лукавство Поэта: об этой безбрежности,  красоте и глубине с тех пор только и пишут поэты.
 Но далее – всё полемически заострено, всё здесь не для «светской толпы», всё подобно пушкинскому описанию бытия российской глубинки  в «Онегине» и «Нулине»:
    Просёлочным(!) путем люблю скакать в телеге(!) –
        (вот вам, столичные дамы и господа, которые ездят в каретах и которые на телегу никогда не сядут, если только их насильно не повезут.)
     И, взором медленным(!) пронзая ночи тень,
Встречать по сторонам, вздыхая о ночлеге (!),
Дрожащие огни печальных (!!) деревень.
    (Любит то, что обществу дико: тоже нам красота – в телеге мечтать о ночлеге! Что мы – каторжане, чтобы любоваться огнями грязных крестьянских домишек?! И это – Поэзия?! Нашел Предмет!!)
       А Лерма продолжает свой дерзкий репортаж с натуры:
           Люблю дымок(!) спаленной жнивы(!),
           В степи ночующий обоз (!)
           И на холме средь желтой нивы(!)
           Чету белеющих берез.

   (Слава  богу, хоть одно светлое пятно нарисовал, а то ведь … одни мужицкие слова, словно сам «во поле работАет». Фи!)
     Но Поэта не смутить:
      С отрадой – многим(!!) незнакомой
 (как же-с, пойдут эти «многие двуногие» в чисто поле, где трудятся их рабы (нота бене!) под присмотром старост да управляющих!)
      Я вижу полное гумно(!!!),
Избу, покрытую соломой,
С резными ставнями окно…
      ( А ведь это Гражданские Чувства! Еще в детстве Мишель приставал к бабушке с предложениями улучшить жизнь ее мужиков, а та резонно отвечала: Они наши рабы и привычны так жить.
    И  вот теперь ее внук радуется, что кому-то повезло иметь хорошо крытую избу да к ней полное гумно, полное снопами и прочими дарами земли и трудов праведных. … А мы-то когда этим любовались, друзья-товарищи? Все больше о пьянстве да разврате мужичков нонешных  наслышаны!

   А поэт и про пьяненьких мужиков слово доброе молвил):
     И в праздник, вечером росистым,
Смотреть до полночи(!!) готов
На пляску с топаньем(!) и свистом(!)
Под говор пьяных мужичков(!!)

    Да, господа-товарищи… честно скажу, что не больно-то мне по сердцу пьяные мужики, которые еще и матерятся со свистом и пляшут как бог  на душу положит. А вот Мишелю очченно по душе эти явления барину народа!
      И он категорически противопоставляет себя Свету и его барским вкусам… И тут он борец и боец против крепостного права, против рабства в стране рабов.
    А посему нечего выдумывать, что «Великий русский поэт НЕ МОГ написать такие «мерзкие» строки, как «Прощай, немытая Россия». Видите – мог:
     Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ…

    А что, собственно, нас должно тут коробить? Крепостное право не только Лермонтов воспринимал как рабство еще в детстве своем, но и декабристы, и Белинский, и многие «друзья народа», которых позднее ругал Ленин. Кстати, ему же принадлежит афоризм: Всякий рабовладелец есть раб своих рабов! А тогда - темень и «немытость» суть атрибуты российской знати, как и их рабов.
     Только нашим оголтелым врагам мнится, что Лермонтов «обозвал» Родину – нет, она была такова: позорное рабство в ней было отменено только через двадцать лет после написания этих стихов. А стихи сии тогда и не были напечатаны, ибо Поэт создал их как бы для себя – выплеснул раздражение и оставил в черновиках,-  просто «достали» его власти очередной ссылкой.
 
    И очень советую вам посмотреть гениальный фильм итальянского гения – «Молодой Тосканини». Там только и разговоров что о рабстве в Бразилии. И Артуро, дающий уроки великой русской певице, НадИн Булычёв, которая оставила сцену, став женой короля, послужил главным обличителем рабства прямо в монаршьем доме.
    И рабство было отменено едва ли не на век позже, чем в России.

    К сему  - любящий и вас, и свой народ, и его Поэта – Игорь Карин.