ЧерезЪ

1

        «И ещё один день ….»

      Толик собрал папки в аккуратную стопку, расчистив место на столе  для
 вечерней чашки кофе, которой он всегда завершал  рабочий день.
«… а завтра ещё ….», - думала я, наблюдая, как Толик насыпает кофе.  Сначала  одна чайная ложка  с горкой, затем другая  без  неё отправились  в небольшую фарфоровую чашку, а потом кипяток из стеклянного прозрачного чайника,  и  медленное и осторожное помешивание – не дай бог расплескать хоть каплю!
Для  Толика это был неизменный  ритуал,  за многие годы ни разу не нарушенный.  Мне казалось, что если  в один прекрасный день он не выпьет   кофе или как-то изменит всё  это  действо, то земля сойдёт с орбиты и наступит всеобщий конец.   
 
       Заметив что я наблюдаю за ним   он  поинтересовался, что такого особенного я  нашла в нём, Толике – хоть он, конечно же и неотразим, но, не настолько же!?
С трудом оторвав глаза от чашки и вдохнув, наверное, самый уютный из всех существующих  запахов – аромат горячего  кофе, я вдруг, неожиданно для самой себя  сказала:

- А как ты думаешь, есть что-нибудь после...,- слова никак не подбирались.
- После? А после чего? – закончил он вопрос иронической интонацией -  вот этой вот чашки?

Он аккуратно взялся  двумя пальцами за крохотную ручку и поднёс напиток  к глазам, посмотрев, как бы  через него и сделал глоток.

   - Скажу тебе честно, Свет, после такого кофе не может быть никакого  ПОСЛЕ! Он прикрыл глаза и, помолчав некоторое время, уже серьёзно  продолжил:

- Ты сегодня сама не своя, валяй, рассказывай, что такое случилось?

     Вся беда заключалась в том, что   рассказывать было нечего, так обычно и невыразительно представлялось, то, что волновало меня уже несколько часов, но решившись я промолвила:

 - Просто мне вчера  случайно попалась статья в Интернете... В общем, так,  ничего  особенного, но почему-то зацепила.  Будто бы в самом начале двадцатого века  некий русский учёный написал книгу, которая доказывала, что существует жизнь После!

     Я остановилась, понимая, как нелепо звучат мои слова.

     А Толик зевнул:

   - Что, только одну статью нашла на заданную тему? Тебе ещё повезло,  а то могла бы и тысячу – представляю тогда твоё состояние!

    Я молчала, потому что он был прав: объяснение звучало до крайности дико:

   " Да -  статья, да -  некий учёный Тефинин Михаил Иппалитович и его книга  «Через» "

    - И всё? Какой-то Тефинин доказывает…. И что и как  можно доказать? - Толик   полез в Интернет, и в течение  последующего получаса я слышала только щёлканье клавиш и  бормотание под нос.
Я  уже жалела что всё это начала, когда услышала:

     - Да, Свет, погорячился: рукопись утеряна, весь тираж,  кроме одного что ли экземпляра, сгорел.   Но это по одним данным, которые неизвестно  откуда  и как  взялись. Так что, иди  домой, и займись делом каким-нибудь, а ни этой фигнёй!
Толик помахал рукой, что должно быть  означало: «Пока, пишите письма» 


2

«И всё-таки  как  пробуждается к чему-то интерес?

Когда из гор шелухи и мусора  выискивается сознанием нечто, в общем и не существенное и неотделимое от всего окружающего, но именно  Оно почему-то привлекает внимание. Почему? Вы не задумывались?»  Мысленно спросила  я  у своего  отражения в оконном стекле:

      «Толик  ведь  прав, точно прав – ничего в этой статье нет, кроме обычной потусторонней чепухи, рассчитанной на детей начальной школы. И чего это я правда»  Я глядела  в чёрное стекло  поезда метро.

      Вагон был почти пустой – всего несколько человек.
 Но как я любила  эти поздневечерние поезда.  В них люди ни только дремали, усталые от работы.  Некоторые  читали, последние из последних  они читали  настоящие, бумажные книги. Они читали и никуда не торопились.

      Поезд дёрнулся и остановился. А я очнулась от полусонного состояния.   Напротив меня клевал носом  мужчина лет сорока. Резкая остановка  разбудила и его: он огляделся по сторонам и достал обёрнутую газетой книгу.  Некоторое время просто держал её в руках, не раскрывая, видимо, решая про себя: читать или нет, но помедлив открыл  и углубился в чтение. 
 
      «И всё-таки  как  пробуждается к чему-то интерес -  вот этот человек...»
 Я разглядывала  попутчика, может  быть   слишком пристально и бесцеремонно, невежливо,  и всё боялась, что он сделает мне замечание, и скажет что-нибудь резкое. Но он читал и, по-видимому, ни на что не обращал внимания.  Странный такой несовременный  человек.

      Несовременный?    Почему? И дело даже не в одежде и причёске, а в чём-то другом.  В чём?! Я  никак не могла ни понять этого, ни объяснить.

Из динамиков вспыхнуло предостерегающе тревожно: «Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка » 
Я едва  успела выпрыгнуть из захлопывающихся  дверей.   А человек всё  сидел и читал книгу, обёрнутую, наверное, тоже в «несовременную», а может просто  старую  газету.

3

Утро стёрло моё вчерашнее смятенье словно  ластиком, и единственное что  мешало сосредоточиться на работе  четверостишие возникшее из ниоткуда и пытавшее меня, словно    застрявшая  мелодия на заезженной  пластинке. 

Звучало оно приблизительно так:

    «Всё быльём поросло и кануло в Лету
     Не оставив следа.
     И вопросы, смятенья, может, ответы –
     Суета суета. »

    Больше всего раздражало то, что  стихи были смутно знакомы, но я никак не могла понять, где и когда я их читала или слышала.

     - Всё-таки ответы, порой, не так и уж важны, а вот правильные вопросы,- я вздрогнула от этой глубокомысленной сентенции Толика, а он ухмыльнулся и  продолжил, – ты не обращала внимания, что ответов   может быть слишком много и ни одного правильного, но суть в том, что поиск их возможен только, если задавать те самые – правильные нужные вопросы… 

     - А с чего ты  взял, что меня волнуют ответы, - я в который уже раз пыталась прочитать  спецификацию прибора, и в который уже раз безуспешно.
- Да ты ж бубнишь эти стишки про «вопросы ответы» с утра, немудрено, что не работается.

    - Толь, а ты не знаешь, где я могла слышать эти стишки, а?
    - А вот это, неправильный вопрос! И  в следующий раз спроси что-нибудь типа: о чём я сейчас думаю, Толь?! Всё, Светк, не мешай, ко мне пришла она –  плодотворная дебютная идея, и,  молчи грусть,  молчи!

4

 Я спустилась в метро. И опять -  темно и поздно.
Состав, набирая скорость,  скрежетал, свистел и гудел; в окнах  змеились бесконечно длинные кабели, провода.
 Я бездумно гляделась в своё отражение напротив, пытаясь поймать обрывки  чего-то сгущавшегося вокруг, но не могла.   

    Двери вагона раскрылись,  будто зевнув, и заглотили очередную жертву –  моего попутчика, «несовременного» человека, как про себя  окрестила я  вчерашнего ночного  пассажира. Он опять расположился напротив меня  и начал читать. А треть книги была уже прочитана.

     Ещё один  «зевок»  - и рядом с несовременным  уселась худенькая с разноцветными волосами девушка: в наушниках  и телефоне.  Свет от которого бросал блики на юное личико.  Контраст между пассажирами был столь велик, что  заставил меня громко хмыкнуть, впрочем, этого всё равно никто не заметил.
А мы неслись в вагоне в темноту туннеля с бесконечными  проводами и кабелями, мы неслись и неслись….

5

  – Ах, Свет, ах, Свет, уже обед,
    а там чего-то нет, как нет;
    и ты….молчишь…и мне  привет!
    ну, ни поЕт я, ни поЕт!

   - Эх,  Светок, что-то ты сегодня чересчур молчалива. Не выспалась что ли? - из-за монитора  торчал  затылок  Толика  что-то  вдохновенно и успешно  правившего на компьютере,  и  видимо поэтому излучавшего  в эфир  превосходное настроение.

   - Мне просто  нечего сказать,- выдавила я неохотно.

  Из-за монитора, наконец, высунулась всклокоченная бородатая  голова   и немузыкально засмеялась, сопроводив смех громким  хлопком в ладоши:

   - Ха, женщине нечего сказать – грядёт конец света – да, Светка, ну ты даёшь! Это что-то!

    Но мне было решительно наплевать на конец света, ведь  только сейчас я неожиданно поняла, что  не могу дождаться вечера и поездки на метро, и несовременного  попутчика.

 

6

И вот, наконец, я  рассматриваю моего всегдашнего попутчика:  шапка густых каштановых волос, выразительные глаза – надо думать,это  смешение яростного блеска востока с некой холодностью и отстранённостью запада. Когда, первое приглушается вторым и даёт  такое интересное сочетание. Да,  именно таким и был  мой таинственный  незнакомец.

       Такая мужественная мягкость… Я удивилась, что смогла подобрать точные слова.  Настоящая мужественность ведь   такая редкость в моём современном мире, как, наверное, и женственность. Нет, ни  та, что бесстыдно выставляется, подобно товару в витрине напоказ, где избалованный покупатель придирчиво оценивает и выбирает  её. А другая,  которую запечатлел в Сикстинской Мадонне Рафаэлло Санти.

      А между тем, мне было уже пора выходить, и   неохотно вставая, я ещё раз кинула взгляд на несовременного и книгу, о которой  совсем  забыла – оставалось чуть меньше половины до её конца.

7

Весь день я с нетерпеньем ждала вечера, когда  опять встречу своего незнакомца с книгой. Мне было  интересно, а что он будет делать потом, когда прочтёт. И отчего-то  становилось грустно. Так  бывает иногда!

      Так бывает – всего несколько страничек  – световые пятна, монотонное перестукивание колёс. Очнувшись, я поняла, что заснула, а передо мной никого нет. Лишь  одна книга –  книга, обёрнутая в газету, одиноко лежит на сиденье.  А двери уже захлопнулись.
      И подчиняясь внезапному импульсу, вскочив и схватив её, я подбежала к дверям. Поезд ещё стоял.
     Мой несовременный человек медленно  удалялся прочь. Я заколотила в стёкла руками и закричала. Незнакомец, ни то услышал, ни то просто оглянулся и посмотрел на  меня. В его тёмных бархатных глазах вспыхнула и погасла искра улыбки, которая  лишь  уголком, тенью тронула губы. Он чуть кивнул – поезд дрогнул и поехал. А я всё так же упиралась ладонями в стёкла  захлопнутых намертво дверей.
Поезд же  мчался, набирая скорость  в чёрный туннель, унося меня далеко от  моего незнакомца. 
А  если вернуться? Ведь это  самое простое что можно  сделать! Хоть я толком и не отдавала отчёта: а, собственно,  зачем?!  Поэтому, доехав до следующей станции, и пересев на другой поезд я вернулась назад.

      Людей было мало. Я прошла всю станцию от начала до конца, но несовременного так и не нашла.   Остановившись, в оцепенении я  поняла, что  продолжаю  сжимать подмышкой книгу, в которую так и не заглянула. Взяв её и немного успокоившись,  я решилась и заглянула в неё. На титульном листе значилось:

«Тефининъ Михаилъ  Ипполитовичъ Черезъ»

8

Две недели я никак не могла очнуться от этого странного наваждения, в который попала волею судьбы.

         Книга, незнакомец – ни то самообман, ни то розыгрыш?

     За разгадкой  я  много раз спускалась в метро: мне хотелось найти незнакомца и спросить.  Хотя ЧТО спрашивать  я толком и не знала! Но, я ездила в то же время и на тех же поездах, а   попутчика так и не было.
Сама же  книга, написанная в духе русских романов девятнадцатого века, молчала и не доказывала никакого обещанного «после».

      И вот однажды, когда  я  включила телевизор, как раз  показывали   "Ретро" - канал, посвящённый   восьмидесятым годам двадцатого века. Я иногда его смотрю.  Шла передача, в которой рассказывается об известных артистах, рано ушедших из жизни, под названием     «На волне памяти» .

        Полный седой ведущий, с нездоровым цветом лица разговаривал с кем-то. 
       Я рассеяно слушала, изредка бросая взгляд на экран, пока неожиданно в этом самом ком-то не узнала своего попутчика.
        Бегущая строка внизу сообщила мне, что интервью было сделано в тысяча девятьсот восемьдесят втором году, то есть ровно за полгода до смерти Энского – моего попутчика, и такого уже знакомого незнакомца.

9

С тех пор прошло уже много дней и ночей – много лет.
Вся эта история мне кажется не более, чем сном или фантазией. Но, когда я вижу книжную полку и книгу, всё также оправленную в истрёпанную газету, то начинаю верить своей памяти, да и что такое реальность – морщинка на лице сна или фантазии, которую мы и называем жизнью….

И может быть, когда-нибудь после, мы встретимся, может...?

« О, жизнь на сон похожа
А, может, ни на сон…
Я ненадолго здесь –
Я странник, я прохожий –
И есть ли где на свете
мой настоящий дом…»


Рецензии