Его страх и трепет

       "Очень трудно наблюдать нечто, превосходящее твой собственный уровень."(Кьеркегор)


       Но жизнь превосходит мой уровень? Но мир превосходит мой уровень? Любая божественность превосходит, любая гениальность? Любой другой человек как абсолютный единичный индивид превосходит мой уровень, как тайна, не так ли? Поэтому, всё это трудно.
       А "легко", когда мы изначально собираемся понимать не это, а лишь то, что "понимается" само собой.
       Но непонимание входит в широту великого понимания, прав Бибихин, оно уже допущено в нём, как залог великой радости, что ты приобщён к миру, а не исключён из него. Граница, которую обычно субъект проводит по "понимаю" и "не понимаю", лежит на самом деле чуть дальше или чуть ближе и тогда "понимаю" и "не понимаю" оказываются вместе и друг друга подкрепляют, крепят. "Понимаю", в этом плане оказывается равным "соучаствую", и значит граница проходит по участвую или не участвую, а когда участвую - то и понимаю, и не понимаю одновременно. Там же где нет моего участия - ничего нет, там нельзя понимать или не понимать, потому что ты нейтрален.
Что, если мы будем рассматривать непонимание - лишь бегущей границей понимаемого? Тогда прежде всего идёт наше участие, оно является подлинной основой, и когда оно есть, то навстречу нам бежит и понимание, и захлёстывающее его непонимание, бегут эти волны, каждая из которых может превалировать.
        Кьеркегор на протяжении многих страниц "Страха и трепета", повторяет - я не могу понять Авраама, я не способен поступить и жить как он, у меня нет мужества так верить, но я имею своё участие в этом, он захватывает меня, волнует и вот я пытаюсь всё же понять непонимаемое. Я оказываюсь как бы перед невозможной задачей и в этом сам испытуюсь. Ведь что выходит? Что Кьеркегор писал о том, чего он сам не понимал. Звучит странновато, не правда ли? Но если вдумаемся, то начнём эту странность понимать)) - Сократ то тоже постоянно твердит: "я ничего не знаю" и при этом мудрствует по всем философским вопросам. Так что оказывается - писать и обращаться к незнаемому, непонимаемому - единственно достойное философа, а может быть и любого человека дело.
        Нам только кажется, что мы имеем своё участие лишь в том, что понимаем. Нет, не в меньшей степени, мы имеем участие и в непонятном для нас, в непонятом нами. Наше участие простирается дальше нашего сознания, понимания, отношения. Кто понимает красоту? Как её вообще можно понять? Но мы имеем участие в любой Красоте, когда бываем взволнованы, когда не остаёмся равнодушными. А понимания ещё нет. А может быть даже - и не предвидеться. Здесь поневоле нужно вспомнить ещё один термин, который не особенно любит употреблять в своих рассуждениях традиционная философия - этот термин - "узнавание". Красоту мы "узнаём", но чаще всего не понимаем. Также мы "узнаём" любовь, другого человека, "родное", но не обязательно при этом понимаем.

        Кьеркегор безошибочно выделял и узнавал Авраама как рыцаря веры и пытался его понять. Если бы Кьеркегор писал только о трагическом герое, который, как он утверждал, был ему хорошо известен, то не написал бы своих прекрасных гениальных произведений. И если бы Сократ говорил лишь о том, что знал, мы бы лишились всех платоновских диалогов. Поэтому, если для большинства людей ведущим постоянно оказывается, вполне невольно, понимание - когда его нет, то всё для этих людей как бы заканчивается, всё возможности и способности их как бы теряются, то для гениальных людей, как мы видим, ведущим оказывается, как раз непонимание. Такая смена акцентов приводит к кардинально различным состояниям и результатам. Большинство людей предпочитает жить и находиться в ясно прочерченной световой области, пусть и ограниченной, но "понятной", а гений предпочитает "дойти до края" Ойкумены и заглянуть за этот край и именно поэтому гений всегда и беспокоит обычных людей. Он тревожит их, вносит в их мир дестабилизацию, выявляя для них конечность их кругозора и показывая как можно жить "на пределе".
       "Всё зависит от того, что ты сможешь сказать в страхе и трепете" - пишет Кьеркегор. Не от того, что ты вещаешь, будучи в своём спокойном обжитом мирке, а от того, о чём ты завопишь, когда окажешься на краю. Вот там будет понятно "кто ты"... Как Сократ на суде и после приговора, как Авраам, "искушаемый" Богом убить своего собственного сына.
       Кьеркегора интересует и манит ЧТО они говорят в эти моменты. Что делают.
      "Ваше понимание всегда так узко, так ограничено" - мог бы сказать Кьеркегор обычным людям и наверное, мог бы сказать Сократ своим собеседникам. Шаг в сторону и вот уже это понимание явственно трепещет, а человек оказывается не в состоянии продолжить свой путь. Слабые духом...
Люди оказываются слабы духом, который "веет где хочет", люди оказываются сильны только определёнными освоенными рамками. Никто не хочет "не понимать", все хотят "понимать" и как утопающие за спасательный круг, хватаются за однажды понятое или за то, что кажется им понятным. Никто не хочет выходить в опасный путь и трудную дорогу.
      "Вот мой страх, вот мой трепет!" - кто так сказал? Наверное, тот, кто постиг свои границы. А чтобы постигнуть свои границы нужно суметь хотя бы однажды выйти за них.
      И Кьеркегор, и Сократ, и Авраам принадлежат к людям, переносящим свои границы вместе с собой, сознающим свои границы, принимающими эти границы перед лицом вечности и бесконечности мира. В противоположность им, большинство людей не сознаёт своих собственных границ, не переносит и не воспроизводит их самостоятельно, но всегда либо натыкается на них, либо теряет их вместе с собой - в чём угодно - в страстишках и развратах или наоборот в подчинении и тоталитаризме - и там, и там собственные границы нисколько не уважаются и представляют какой-то нежелательный элемент, который хотелось бы сбросить, от которого хотелось бы избавиться. Так печально заканчивается человеческая тяга к пониманию.
      "Счастье это когда тебя понимают" - говорит герой одного фильма. Сразу же представляю себе Сократа, которого на первом, втором и третьем шаге все понимают, а потом на четвёртом и пятом уже нет - был ли Сократ счастлив - спрашиваю я тогда? Во-первых, здесь налицо парадокс понимания - оно повсюду перемешано с непониманием, а во-вторых, навряд ли Сократа понимали по его глубине и могли рассмотреть его истинное предназначение. И всё же моему чувству почему-то кажется, что Сократ был счастлив. Так как быть?