Поговорить по душам

Длинный узкий коридор уходил к горизонту. По правую сторону виднелись всего четыре двери: №1 Приём и сортировка; №2 Утилизация Д.; №3 Реставрация Д. и Кабинет №4
Из первой двери вышли двое с невнятными физиономиями в серых несвежих рабочих халатах. Они катили за собой ящики, сцепленные гибкими скобами.

За дверью кабинета с табличкой «Утилизация», куда заехала первая пара ящиков, раздавались приглушённые удары молоточка. Равнодушный симпатичный санитар брал из ящика одну за другой прозрачную маленькую субстанцию, при этом существо вскрикивало и после удара распадалось на тысячи крошечных фрагментов, похожих на слёзы или дождь. Капли аккуратно собирали специальными губками и складывали на кафельном полу процедурной. Здесь дородная женщина в кожаных тапочках и дерматиновом переднике накладывала несколько слоёв марли на огромный дуршлаг, через который она же отжимала губки. Светлая вода стекала в бидоны, а на марле оставались серый налет, чёрные точки и даже червячки. Вторая и третья губки имели кровавый оттенок.

В кабинете Реставрации одновременно пахло медицинским спиртом, плохим коньяком, дешёвым портвейном, сигаретным дымом и блевотиной.  Мужчины быстро вкатывали ящики и поспешно с миной брезгливости закрывали дверь.

Возле загадочной двери кабинета №4 сотрудники оставляли ящики и уходили.  Содержимое ящиков переходило дверной рубикон в порядке очереди, которую никто не занимал, не уточнял, но очередность эта соответствовала незыблемым правилам, о которых знали все.

Из кабинета №4 вышла первая измученная жертва.
- Что, что они тебе сказали? – накинулись товарки.
- Что в защиту можно привести только один аргумент. Только один. Дискуссия и возражения запрещены по регламенту.
- И что ты ответила?
- Что пятеро уже голодают.
- А про работу, которой нет, мужа пьяницу, что остальные малые – погодки, что ни гроша за душой.. Что, промолчала?
- Только один аргумент. Не лезьте в душу.

Толпа расступилась, и жертва заковыляла по коридору в сторону горизонта.
- Ох, не дойдет, совсем заездили доходягу, еле-еле душа в теле.

Вторая из очереди назад не вернулась.

Третья была очень долго, а когда выползла, никто её ни о чём не спросил. Не было надобности, все и так знали, что известная ведьмарка потеряла единственного сына и постепенно угасла, хотя и бросила своё ремесло.

Четвёртая очередница вышла через секунду. Пошаркав ногой, объяснила изумленной толпе:
- Говорят, что в глубине души я - мужского пола. С ума сошли, за что же я всю жизнь страдала, если я мужского…

Перерыв на утренний чай длился минут пятнадцать. Очередь успела и поговорить, и подремать за милую душу.

Общее сонное спокойствие нарушил человек в глубине коридора, который бежал в сторону кабинетов.
- Где она? Где? – остановился он возле кабинета №4.
- Я здесь, пропищал вялый тоненький голос.
- Какого чёрта ты здесь делаешь? Да, я чёрствый, но не бездушный.  Иди сюда. -
Схватив её в охапку, он поспешно пошёл обратно. А она дала себя увлечь…
- Счастливая, - бросил кто-то в толпе, - просто бальзам на душу.
- Это не на долго… Поверьте. Я знаю. Живут, как бог на душу положит.
- А мой меня прятал в комоде, как носки или носовой платок… Я всегда была не на месте.
- А меня смолоду не берегли, в старости плевали…
- А что ты - честь, что ли? Чего тебя беречь-то?
- Пропащая я..
- А я ушла за телом…
- А я, я – давно мёртвая… И вы все - мёртвые души…
На этих словах толпа затихла, задумалась…
- Не бреди ты. Не тяни за душу. И так выпотрошили…

Души вздохнули и больше не делали попыток поговорить по душам.