Шёпот, робкое дыханье

Читаю Фета вдалеке,
а на душе, как будто дома.
Мне все места эти знакомы:
я молод, мысли налегке,
я пролетел наряд усадеб,
да в воду дважды не войти,
Шарлотты Беккер, её свадеб
и, разминулись с полпути…
Стихи и русское каханье:
под ноги реки, трель дождём,
равниной сталось поле ханье,
а степь стелите ниц плащём,
и хоть разути - хоть обуть,
всё плащеница им, мабудь.

Шёпот робкий в придыханье,
трель соловья, ночные грёзы,
с зарёй лобзания и слёзы,
серебра тень колыханья,
ручья живительные грозы,
сонный пурпур цвета розы,
волшебных света и лица,
то соловей, то мельница,
и тучки дымные волнений
в ряд чудесных изменений,
и тени, - тени без конца, -
никак им, не гаголиц-ца*

Фемида чаши не велит
перемещать, бо бес велик, -
ложатся только на двенадцать.
Перемешать бо вес большой
(и кабы в этом не зазнаться),
скажи, Юстиция, без грусти,
стишок и строфы хорошо,
я положил на чашу русским?
Я без глагола, я ж старался,
чуть диссертацию закрался,
меня давно уж осенило,
в конце начала чьё правило.
Учился плохо, слава богу,
и стал кумекать, понемногу:
язык воруют! вот беда-то,
и вся история в солдатах,
ещё в Балде (не дочитал),
и быть Беде в Фета начал.

То грек-еврей, античность тырит,
то древнеримский немец-жид,
к себе в колонии, проныры,
устроились, - земля дрожит,
как поп на курице несётся, -
феньку знает, тем спасётся?
Илья пророк на колеснице
нрав перуновский перенял,
для лютеран? и на деснице?
то Фёдор Тютчев обнимал,
аршином мерил, а не в локоть,
что по хоть пишется, что похоть,
тогда я, - сам не понимал,
поэта Пушкина, чьи сказки,
зверья истории, их ласки,
но с упоеним мечтал.

Помню, мальчишески был глуп,
читал, казалось, что вот-вот,
наградой спелых вишен губ
коснётся в утреннем дурмане,
дрожь успокоит, сон пройдёт,
и лучик солнца как тумане,
запляшет по полу, - в клубок
свернётся кошка, - голубок,
в потешный лист, - лубок, кора
древа исподнее, - пора…

Месить по грязи непролазной,
умом Россию обнимать,
наградой принимать проказы,
вот леди Магбет, новый том,
торить дорожку в Белый Дом,
и сапоги к крыльцу снимать, -
и туфли, кульман - без обмана
творца и бога понимать,
меня учили очень рано.

А где родился, там сгодился.
С годами опыт пригодился, -
язык стал русский принимать,
меня он тем и, донимать:
старший брат своей Москвы,
Мценск неверный и скупой?
Думал Кукша, не как вы,
и с Днепра, он шёл домой…
Там я жил, был юн и глуп,
в борцовской грязи непролазной,
месил палитру дум прекрасных,
запомнил Зушу, лодку, дуб,
Оку, Десну, Дуная нрав,
ещё чего, запомнил много,
а парень Кукша, был не прав!
Как показалось, я не первый:
нет познавательнее слога,
чем Фета стих и…
                ваши нервы.

*Стихотворение, "Шёпот робкое дыханье" Афанасий Фет написал без единого глагола...

24.08.2017, Бор