Серп и молот

КТО НЕ УЗНАЛ ГДЕ СЕГОДНЯ ПРОСНУЛСЯ ПОСВЯЩАЕТСЯ

Почему россияне, чем больше пишут, тем меньше знают?
Это политика, и вина прямая президента, как гаранта моих знаний.
Если весь инет пестрит вопросами, то чему же учат народец в школах?
И вопросы то простенькие, «а ни в зуб ногой». Почему? Языка своего не знаем.

Писателя-фронтовика, В.С.Бушина, почитал и послушал давеча с интересом.

С пера советского, осилил я немногое, - мне не хватило духа, стало жаль людей.
Тасует факты, их приводит много он, - в его колоде столько козырей!
Бревна в глазу не замечая, ругает Путина - пример, с детьми беседа:
Всё замесил, а что испёк? Не добрым молодцам урок, ещё подарок касарецкий*.
Зарплата, Невский, Михалков и Сталин - венцом победа, коль варяг советский...

Серп и молот - я был молод,
молод, в смысле, молодец?
Молодец, он тот же молот:
Дел венец - кузнец и жнец?
Жил в стране, где знаний голод.
Молот твой? Сам разбирайся.
И серпом по сердцу холод,
что там выросло? Сознайся.

На круги орёл двуглавый,
всё сменили, - флаг и герб,
грека профиль, евронравы,
время уний. Где же серп?
А и Б, они сидели. На трубе?
Да как сказать… Было дело,
дело сплыло достоянием себе.
Не пропали, а нет тела…

Дела семейные в России,
и гимн, фамильный не узнать:
с победой музыки красивой
в словах Отечество, не Мать...
Как кол осиновый в сознанье,
душой в asinus, сладкий пир, -
колор троих и реет знамя:
кровь - непорочная - за мир!

Мы ж, россияне! что мы знаем?
Ни герб, ни флаг, ни ме, ни бе.
Куда идём? не представляем,
как дикари, бредём себе…
Наш, русский, Гоша тычет змия.
Дорога в праздничном убранстве.
Ямщик и Русь, - замри стихия
в багрянородном постоянстве…

*****
Кого читать, любить, судить?
Тот, «гений первого плевка»,
тот «мракобес», да вместе жить,
и пальцем в пол до потолка;
надрыв, чем больше ссылок толку,
аккуратист, педант, интеллигент,
свой том - на патриота полку,
служить отчизне много лет,
да вот беда! Не слышит и незрячий,
он, как и все их, члены из кружка,
сам анекдотом, стал ина ходячим,
вслед патриота и его душка…
Ведь патриот, от слова патрик,
латынщик видел жизни кров,
деревню, из страны Гардарик,
- Это болезнь или любовь?
Полян к древлянам впопыхах,
мой спас спешил, сверкали пятки,
чуть надкусил, она уж, ах!
А оглянуться, уже святки.

Спасает спас, чему случиться,
кто Спасу яблоко и… мать?
Ещё б, по-русски научиться,
нам плащеницы различать,
нам понимать, что мир и вымер
с железных гор ея кумир,
хазарский путь избрал заочно,
Хер-сона путь, и В-лад-и-мир,
- Нарядить Тавриду срочно!
Херсов путь листая книжкам,
- Мне любовь и ряд и, очно!
Президент, сказал детишкам.
Чем помочь ему? Умишком.
Чтобы значило? уж слишком,
стрич с куста таким ключом!
Хоть бы склон увил плющом,
Хоть бы что-нибудь, ещё…

*****

Не Bush, не гений и не врун,
он просто хорошо учился,
праведный склочник получился.
Ещё в беспамятстве, шалун…

Мы с детства ходим по проспекту,
по «першпективе», чудо-Невской,
суть придаёмся в знак аспекту, -
нас водит око - вод вселенской, -
по треугольнику златому,
чему масон был рад и горд,
и сам, не понял по какому,
любви стрельца, её аккорд -
царь- луч Гороха совершенства 
включил в конец не усечённо,
по самый шпиль Адмиралтейства,
чем осенил себя влюблённо…
Собор вознёсся Вознесенским,
обрезать шуткой мысли бойкой:
Исакий - царь во всей вселенской!
Венец-речушку звали Мойкой,
в приют-кудесник, Эрмитаже
с Казанской улицей идей,
мыл ноги раб и странник даже,
то был не царь, а лицедей:
Исакий, конь и Спас на крови,
Казань, дворец минуя Зимний,
в Окно планетное без бровей,
и вас, Оно совсем не клинит?
Тогда порвите пасть Самсону,
как Дон Кихот в пик Нептуна,
натычьте мельниц полусонно,
копьём, плавучая страна…
Корабль плакучий, змий от плоти,
Ландскроны русской нет милей,
Разрушить память чуди-води,
любви и славы кораблей…

Горбом над городом навис,
сей пик, складчины форисейства
(сглаз президента иже скис),
над оком - шпиль Адмиралтейства!
Фавора - ворам преподобно, -
затем и надо, слуг призванье,
- Гора, - Газпром фалоподобный!
в рекламу смеха, - Достоянье?..
У революции «достоинств»,
притих двуглавый, всех красивей.
Царь и сбежал, великих воинств:
Донбасс стал лакмусом России,
той сказки, око - усом в зуб -
Москва Петра, чей крокодил?
Илья Перуныч, отчий дуб,
ответом, кто кого родил…

Масон с рождения до смерти:
еврея свадьба в Мендельсоне,
и до Шопена - змия черти, -
всё беса гонят при фасоне.
Нам в мелочах не закопаться:
умишки мыслить стали узко,
у мишки б, мёду нализаться…
и, от и до, а где же русский?
И лишь по этой, по причине,
зачистить, гладко шлифануть
сучки и память, до личины, -
под дубом свято отдохнуть.

Здесь некогда бродил и я,
писал Поэт, вам, нелюбимый:
сказал для всех, - одна семья,
услышать всем и, нелюдимым:
Бог-ра-ти-он? ай, молодца!
Толкал корабль Пётр до причала
без капли русскости с конца
в кругу еврейского начала -
рубил окно и корчил лица,
- Евро окошко? чья б мычала!
Поход, француз, на-Поле-он
шёл мимо новенькой столицы,
беду спасал, бог Ра и он…
Парфироносная ж вдова,
вбивая в крышку гроба гвоздь,
склонила голову едва,
- С чем приходил, незванный гость?
К вопросу, - дверь Смоленска мила,
мнимо окна, столицы мимо?
Заметить вам, от века в век,
через порог, как человек,
война идёт в поход крестовый,
Заветом старым или новым,
Да так и крутится поныне,
их Путяты и Добрыни…

Прямиком, минуя Питер,
Исакий, сам как Белый дом,
Вы ж очертания смотрите,
не оставляйте на потом:
мы с Пятачком куда идём?
Не мытьём, так катаньём,
большой секрет заслали вы,
неужто в православие?
Накроет стая снигирей,
с порога, окон и дверей,
горы Вороньей, Ропши тайны
по Пятачок, рубеж бескрайний,
и как всегда, в пролог скорей:
обманут-чист, один еврей…

До дыр читали, - Достоевский,
на слух, достигли глубины,
и за кого был, Саша Невский,
совсем не чувствуя вины,
не понимая русских слов,
прожить в России, воевать,
Русь-мать-отчизна, с её слов:
чем отличить Отца и Мать?
Клеймить налево и направо,
не постигая суть причин,
что мыть, катать, чудить по праву,
- Есть, обояние седин!
Вам бы в Кронштадт ещё на пристань
(успеть понять, не умереть),
- За «всё и разом», «службу» присно,
Собачку с Котиком узреть
с песенкой Гены-кракадила,
любимых песен на Дворцовой,
протоирея взмах кадила…
Крылова ж басен - огурцовой.

Мне жаль, кто хорошо учился.
Кто воевал, чья лилась кровь,
за бесогонов, - бар речистых,
не чистых сглазом на любовь.
Мне жаль Путят и древолазцев,
Тузов за красным кумачом,
и жаль заканчиваться сказкой,
прослыть матёрым толмачём…
Набить бы морду за обман,
хоть русскому, не то еврею,
худой мой, памяти карман,
чем академикам не верю.
За мои деньги, мою совесть,
Так обучить вранью подлюг,
веков во присно, - дедов повесть
в меня бросать, в моих же слуг,
- О президент, о председатель!
Служите, вам всё ни по чём,
страны какой, невесть создатель
скупой моралью, что почём, -
за ликом, тёртым кирпичом,
мой Путин - тёртым калачом!
молчит, воды набравши в рот,
и он не знает тайны Джина,
как разжимается пружина,
за ним не знает весь народ,
что обзываться калачом, -
в глаза смеяться принародно,
тут делать морду, не причём,
- Так было богу бы угодно?
- Это плевок. Если не в вас,
то в честь мою, и языком.
И в тех, с портретами в анфас,
ещё мой дед, с кем был знаком…
В стране масонского плейбоя,
блажен, кто языка не чтит,
по феньке, соловьём разбоя,
речь русская, досель звучит,
О две беды без оправданья:

На любой дороге, - стороне любой,
если сам не скажешь до свидания,
песня не прощается с тобой…

За формой суть понять таясь,
а молвить речь уж не пытаясь
(там, где наука, то и, жнём),
похоже, так мы и живём…
Хлеб жуём, вокруг подачки,
- Как смешно! - эфир сверчком,
а на майданчиковой дачке,
Рублёвским строим пятачком.

На бесогонов, их засилье,
вас столько гневности народной,
и злости, - верного бессилья,
в седло засело. Конь природный,
томленья Солнца кино-Ханных,
братьёв по духу, блудом странных,
- Вы ж член Союза их кружка!
Вас ярый принимал писака,
в их гимне круга - ни божка,
с тех пор полились одни ссаки
(слезинки божии одни),
переводить пытались псаки,
монет сторон, - орлы они…

Самих себя не понимая,
сквозь ячею рыбацкой снасти,
плодим стада в начале мая:
в невесты, дайте ему Настю!
Ни богу служим, ни России.
Служитель, - суете сует?
Как в жёны, так Анастасию,
подметил, невзначай поэт…

Жир в Каяле, топили ржавой,
Русь Куликова поля, - комом.
Свидетель Бушин, вам знакомы:
Рыльск, Кенигсберг и Окуджава?
Сжигать, чему мы поклонялись,
и поклоняться, чтоб сжигать,
мы, насовсем! напритворялись,
мир перестали понимать…


Малая Вишера, 26 августа 2017 г.