Бескорыстный...

БЕСКОРЫСТНЫЙ…

 

В нашем городе некогда проживала… да и теперь живёт добродетельная особа, (так она любит аттестовать себя окружающим), со старинным именем Аристарх Пафнутьич Крутомырдин. В институтские годы и после окончания факультета механизации сельского хозяйства выглядела особа стройным молодым человеком, темноволосым с правильными чертами лица, без каких-либо особенностей. А фамилия у многих вызывала недоумение. Кое-кто фантазировал: «Может быть, у близкого (по времени) к Адаму и Еве предка было что-то несуразное с физиономией?..» Но к старости Крутомырдина заметно проявилась и обнаружилась для окружающих лексикобиологическая связь… фамилии и реального образа.

Получив диплом, Крутомырдин работал механиком, главным инженером. Послужил в райкоме партии в качестве инструктора сельскохозяйственного отдела. И обрёл мандат на занятие должности директора совхоза.

В этой роли Аристарх Пафнутьич задержался надолго. Тогда и произошли основные изменения в его внешнем облике. И, пожалуй, не только во внешнем…

Совхозом управлял он отчасти дистанционно, если судить по такому факту: Крутомырдин являлся директором совхоза, но жил – в городе. При этом сам город был ещё лишь условным абрисом «урбанистического объекта». Новый статус для нашего скороспелого города, выходца из недр станицы, в ту пору был тяжким бременем. Он носил его неуклюже и стеснительно, как чужой костюм, взятый в долг…В городе не было асфальтированных дорог, не было тротуаров…много чего не было- длинный перечень… В действительности он оставался старой станицей с новым титулом. И каждый из представителей партийной номенклатуры, (а наш герой тоже относился к этой элитной категории граждан), осуществлял благоустройство для себя в частном порядке, опираясь на социалистическую собственность, которая, кстати, находилась у него под рукой; и на тесные связи с номенклатурными однокашниками по принципу: «ты мне – я тебе».

( Напрашивается законный вопрос: для чего же нужно было переводить населённый пункт из соответствующей ему категории, на более высокую ступень, если для этого не было достаточных предпосылок?

О! Это вопрос на засыпку… Он побуждает исследовать особую и очень большую тему. Но она - не вписывается в этот наш рассказ).

Для наглядности, в подтверждение тезиса о частном благоустройстве, приведём такой факт: в то время в городе только перед райкомом партии была асфальтирована часть центральной улицы, остальное пространство в обе стороны утопало в грязи. Правда, на другой улице была асфальтирована ещё одна часть дороги. Этот благоустроенный участок соединял областную автомагистраль, проходившую через город, с усадьбой Аристарха Пафнутьича, т.е., асфальт доходил до ворот усадьбы нашего бескорыстного героя, и тут же, за его воротами обрывался, будто его ножом отрезали. Дальше шла непролазная грязь. При этом Крутомырдин никогда не стеснялся утверждать, что он - человек бескорыстный, благодетельный, ночей не спит, всё думает, как повысить благополучие земляков.

Прошли десятилетия. Изменилась страна. Что-то изменилось в городе. Претерпел внешние изменения и наш герой. Отяжелел. Обрюзг. Двигается замедленно. С одышкой. Сердце его принудительно подталкивает «перпетууммобиль» - вечный двигатель, как ядовито шутят городские зубоскалы. Внутренняя конституция его тоже не устояла на месте. Хотя каркас характера был забетонирован в генах. «Ищите в юности начала добрых дел, истоки зла ищите тоже в детстве» - сказал Луций Анней Сенека.

 Однажды, проходя мимо «дворянского гнезда» (так в народе неприязненно называют два затейливых и очень дорогих особняка – отца и сына Крутомырдиных), на углу Центральной улицы и крутомырдинского переулка, Григорий услышал хрипловатый оклик:

- Постойте!

Оглянулся: из бесшумно распахнувшейся двери собственной конторы, встроенной в жилой комплекс, ( возле которой красовался старый ветвистый карагач со специально спиленной вершиной, и на потемневшем срезе позировал прохожим искусственный аист), тяжело переваливаясь с ноги на ногу, на тротуар выкатывался сам владелец этих роскошных строений – грузный и медлительный в движениях, с хмурым одутловатым лицом, из-под кустистых бровей которого колюче вонзились в Григория холодные глаза-буравчики.

 

Григорий остановился. Догадка о теме предстоящего разговора явилась мгновенно. Газетчик знал, что нынешний предприниматель Крутомырдин-старший в ушедшую эпоху состоял в райкомовской партноменклатуре, длительное время занимал пост директора совхоза, но личного контакта с ним не имел, так как возглавлял в редакции сектор промышленности, а не сельского хозяйства. Позже Крутомырдин был председателем райисполкома. Но, не выслужив положенный срок, оказался понижен вышестоящей инстанцией снова на должность директора совхоза.

После случившихся в стране перемен, Крутомырдин принялся за предпринимательскую деятельность. Он стал торговать. На свои деньги издал книжку, в которую тщательно вписал все скрупулёзно собранные свои подвиги. Похваливал кое-кого из приближённых. Интонация книги сплошь хвалебная. И всё в ней вертится вокруг собственной персоны.

 

Случилось прочесть это сочинение (подобие мемуаров) бывшему главному инженеру совхоза, которым руководил Крутомырдин – Сергею Ретивых, щупленькому мужчине, с основательной организацией интеллекта, широкой эрудицией и достаточным чувством юмора; прихрамывающему на одну ногу. Прочитав напечатанное двухгодичными усилиями Крутомырдина, он едко улыбнулся, и произнес вслух: «Ангел во плоти, только крылышек не хватает!». Пришёл к Григорию с этой книгой, в которой страницы были испещрены карандашными пометками и подчёркиваниями многих сомнительных мест.

 

- Взгляни, какие святые нами руководили, - протянул он книгу приятелю, - будто не по их вине мы страну «профукали»… Убеждён, не Горбачёв, и не Ельцин в этом в первую очередь виноваты, - а эти местные князьки. Они, являясь представителями власти на местах, своими разнузданными деяниями, озлобили народ против власти. А те, что наверху, только довершили дело. И разочарованные массы не встали на защиту опостылевшей лицемерной и воровливой бюрократии, составлявшей государственную систему.

 

Гневно произнося эти слова, Сергей Николаевич яростно рубил воздух рукой; от напряжения вздувались вены, на разгорячённом лице вздрагивали бисеринки пота, сверкали возмущением глаза.

 

Кто такой Сергей Николаевич? Идеалист! Мечтатель! Но деятельный!

Родился он в 1946 году в Донецком районе. С рождения была у Сергея мечта стать инженером тяжёлого машиностроения. Но родители не имели достаточных средств для того, чтобы учить сына в дальнем городе. Поэтому, как неизбежность, после окончания средней школы, местом учёбы стал Зерноград. Окончил Сергей институт в числе десяти лучших студентов. Начал свой трудовой путь в совхозе «Красносельский». Но вскоре проявил свой принципиальный характер. (А где у нас любят принципиальных?!). Сам он об инциденте говорит: « Поскандалил. Плюнул. Бросил трудовую книжку. Собрал чемодан среди зимы и уехал. Причина? Разногласия. Я – механик, с душой относился к железу. А управляющему и агроному – «до лампочки» - (не вполне адекватный, смысловой перевод), что там с трактором будет. Сделай «это!», хоть умри…

В соседнем районе предложили должность директора совхоза «Урожайный». Он существовал уже семь лет, и каждый год всю его территорию затапливало водой. Прямо из конторы можно было рыбу удить. Весь посёлок в воде. Ни школы, ни магазина – ничего нет! Никто на территории не живёт. Я решил жить там на месте»...

Словом, дальнейшие подробности всех затраченных титанических усилий Сергеяч Николаевича и его самоотверженных сподвижников, направленные на становление кормозаготовительного совхоза, достигнутых результатов – можно обозначить одним словом – подвиг! Но в итоге, весь трудовой героизм энтузиастов решением правительства был сведён к нулю. Совхоз «Урожайный», по причине разукомплектования районов, был упразднён.

 

В тресте Сергею Николаевичу для дальнейшей работы предложили три совхоза на выбор. Он переехал с семьёй в Р…ский район. И принялся за работу главного инженера под началом директора совхоза Крутомырдина. В тресте похвалили этого директора: «Уже два года премии получают. С инженерами, правда, не уживается. И сейчас ему нужен инженер»…

- Крутомырдин был волен делать у себя то, что ему хотелось,- рассказывает Сергей Николаевич.- Он любил строить. В совхозе построил около ста квартир (не бескорыстно). Это известно от шабаёв, которые наезжали к нему с Кавказа. Но хорошо, что строил. А поражали меня такие вещи, - продолжает Сергей Николаевич. - Вот пример:

Утро. Идёт наряд. Прибегает встревоженная женщина в слезах и говорит: «Титову плохо с сердцем. Нужно срочно отвезти в больницу».

 

(Титов - бывший бригадир передовой бригады овощеводов, награждённый правительственной наградой, делегат ХХY11 съезда КПСС).

 

Я при этой женщине говорю своему подчинённому завгару: «Дай любую заведённую машину, пусть едут в больницу». Завгар отвечает: «Нет! Я никому ничего не дам. Идите до Крутомырдина». А Титова нужно было срочно доставить в больницу для оказания скорой помощи. «Я тебе говорю, главный инженер! – повторяю указание завгару, - у человека приступ». В это время подходит Крутомырдин.

- Аристарх Пафнутьич, - перевожу взгляд на директора, - у Титова сердечный приступ, я завгару сказал, чтобы дал машину для его транспортировки в больницу, а он посылает к тебе. Что это за новости? Зачем мне такой завгар нужен!

Крутомырдин помолчал. И молвил:

- Правильно сказал завгар.

Я не знал, что на это можно ответить. Выходит, что жизнь человека – ничего не стоит. Ни чуткости, ни заботы, ни уважения к старости. Я же не торговку на базар распорядился отвезти. Человек помирает – срочно надо оказать помощь…

- Вот такой казус. Я не понимаю… Это - уважаемый Крутомырдин!..

Некоторые вопросы Крутомырдин решал коллегиально. Соберёт бывало специалистов: прорабов, гидротехников, ветврача, инженера-электрика, меня и говрит:

- Вы знаете, нам сарай нужен. Давайте съездим, приценимся, сколько он будет стоить. Едем. Смотрим, что надо делать. Все высказались. Сообща определили его стоимость – 30 тыс. руб. (в то время). Заключает договор – на 50 тыс. руб. Разница… известное дело, кому в карман.

- Не могу забыть и такой случай… Работал заведующим мастерскими молодой специалист с высшим образованием по имени Володя. Предлагают ему перейти в РК КПСС на должность инструктора. Он пришёл ко мне посоветоваться. Я старше, опытнее. И он, рассказав о предложении, спросил: что делать? Я ему честно ответил, что в профессиональном плане ты уже ничего не приобретёшь. А в плане карьерного роста – у тебя открывается перспектива: после инструктора – зав. отделом, секретарь райкома, обкома, ЦК КПСС. Думай сам. Он рассчитывается, уходит в райком и работает до «переломки». Потом началась «переломка». Партия «своих» не бросила. Рассовала по «тёплым» местам. В их числе нашли место Володе. Он стал в хуторе председателем сельского Совета. Советская власть ещё не кончилась, но уже шаталась. Я работал в «Райсельхозтехнике» и по нечаянности попал в депутаты. Все председатели сельских Советов автоматически являлись депутатами райсовета. На одной из сессий встаёт вопрос о ликвидации депутатской неприкосновенности Владимира Карнавалова по случаю того, что он…

 

- Сейчас вам доложит по существу вопроса прокурор района…

Выходит к трибуне очень солидный прокурор и говорит:

- Надо с депутата Карнавалова снять депутатскую неприкосновенность. На него заводится уголовное дело.

- По случаю чего? – вопрос из зала.

- Да там что-то с кассетами… Они там организовали дискотеку или просто танцплощадку и он как председатель сельсовета принимал участие в организации досуга хуторской молодёжи, стал снабжать кассетами и на этом сделал деньги себе в карман.

 

- Слушаю и думаю, - говорит Сергей Николаевич: « Что из этих кассет можно получить?»… После прокурора выступил я достаточно эмоционально. Ну, короче говоря, я – никто, но моя речь была хорошо воспринята депутатами и все проголосовали против предложения прокурора – «не отдадим!»

Позже спрашиваю у Карнавалова:

- Володя, в чём суть дела?

Он рассказал следующее:

 

- Райисполком обязал председателей сельских Советов закупать у населения молоко и куриные яйца под встречную продажу дефицитных товаров. Сдатчикам молока можно было приобрести стиральную машину, тяжёлый мотоцикл, ковёр и другие товары. Этот дефицит являлся стимулом для селян, которые ради приобретения нужных товаров соглашались сдавать сельхозпродукты. Словом, подбираются люди, которым я объявил условия, сдают молоко, с надежной…

 

Приезжаю в райисполком, а мне говорят: «Подпиши, что вы взяли…». А этот мотоцикл с коляской, за который у меня требуют подпись, уже отдали свату или брату. А, значит, человек, который сдавал молоко, его не получит. Естественно, я отказался ставить свою подпись под фикцией. «Шнурки» райисполкомовские доложили об этом Крутомырдину, который в то время был председателем райисполкома. Крутомырдин вызывает меня к себе.

«Чего ты там умничаешь?» - Набычившись, спрашивает, глядя мне в глаза. «Я не умничаю, но что я людям скажу? Если обману в этот раз, кто станет сдавать молоко?» - отвечаю.

За моё неповиновение, Крутомырдин направил туда прокурора. Словом, причина была - в другом, а повод притянули «за уши». И в этом Крутомырдин и прокурор, пользуясь своим служебным положением, проявили свои худшие качества, - такой вывод сделал Сергей Николаевич, имевший в своё время возможность хорошо изучить свойства личности Крутомырдина.

 

Григорий эти факты, возмутившие Сергея Ретивых, изложил в своём очерке. И опубликовал в книге. Теперь, проходя мимо «дворянского гнезда» и услыхав хрипловатый оклик Крутомырдина: «постойте!» - сразу понял, о чём пойдёт речь…

 

Подойдя к Григорию с дрожавшим листком бумаги в руке, Аристарх Пафнутьич с одышкой сказал:

- Ходил в редакцию, чтобы опубликовали мой отклик на вашу вторую книгу, но заметку редактор не приняла. Прочтите на досуге…

Григорий взял трепещущий, как сердце его автора, листок и, сказав положенное «спасибо», удалился.

Дома, к своему удивлению, читая текст, не обнаружил собственных оправданий Крутомырдина. Ни - словом не обмолвился о себе. И - начал с похвалы… Копирую для наглядности начало:

«Вышел в свет второй том Григория Неизвестного о людях, чей труд создаёт благо и красоту земли р…..ской». Я благодарен Григорию Пантелеевичу за освещение в печати труда наших земляков. Ведь так мало сегодня печатных материалов о человеке труда…»

 

Но начав «…во здравие», - дальше автор заметки свёл к панихиде «за упокой». Особенно поразило Григория то, что Крутомырдин стал оплакивать «подмоченный» авторитет тех, чью неумеренную прихватизацию прежде даже сам порицал… Дрыгину - бывшего третьего секретаря райкома, отстранённого от должности вместе с первым и вторым – одновременно (но сумевшую внедриться в райсобес в качестве начальника и бесцеремонно обирала несчастных стариков и старушек, что установлено специальной комиссией райкома, которую возглавлял новый второй секретарь);

Кулебякина - бывшего директора консервного завода, целенаправленно подведшего своё предприятие под банкротство, хотя был надёжный способ его спасти: Газпром согласился взять завод под своё крыло. Кулебякин предпочёл другое, набрал в банках миллиарды рублей кредитов, заведомо зная, что деньги не вернёт…

Зарабплату рабочим не выплатил, чем спровоцировал их к протестным действиям, включая массовую голодовку и перекрытие автострады, но всем трём своим сыновьям приобрёл иномарки, воздвиг двухэтажный коттедж со службами и баней и, раздобыв справку об инвалидности, покинул завод на разграбление. Сыновьям открыл аптеки, а себе новую фирму;

Мударина - бывшего председателя райисполкома – главу администарации района – наложившего свою мохнатую лапу на лучшие земли района и за бесценок заполучившего всю технику консервного завода, активно поучаствовав в организации его банкротства…

 

В заключение Крутомырдин, приняв позу обиженной справедливости, написал следующее: « Автор книги узрел много недостатков в работе руководителей, специалистов района, стал рвать по живому, порочить основы советской власти, которая дала ему образование…»

А о себе – ни слова!

Григорий задумался… «По Крутомырдину: если человек во властной структуре занимает руководящий пост, то, какой бы произвол он не чинил, исполняемая им должность свидетельствует о его непогрешимости. Хотя жизнь полна примерами совершенно противоположного характера.

Но критиковать проступки советских руководителей, - значит, совершать враждебный выпад против советской власти».

 

Несомненно, Крутомырдин, сочинив «апологию» в защиту упомянутых лиц, в первую очередь защищал себя, стремясь убедить общественность, что он – бескорыстный…