Гаргулья

И рыба в озере плывёт
И даже без одежды.
Чего же мне недостаёт,
Когда сомкну я вежды?

Как будто, всё и, как всегда,
По колее идёт.
Но обстоятельств череда
Покоя не даёт.

Не потому, что время лечит,
Не потому, что вёрсты лгут,
Но также, пусть и без одежды,
Но рыбы в озере плывут…

*

Когда-то, на заре эпохи,
На карту знаки нанося,
Малюя образ мирозданья,
Воззрев за земли, за моря,

Географ, знаньем ограничен,
Не ведая, что там вдали,
Куда заказан путь по суше,
Не доплывают корабли,

Где солнце знойными лучами
Не осветит привычный вид,
Где под седыми облаками
Ручей игривый не бежит,

Где ветер нем и безголосен,
У океана нет брегов,
Где мир неясен и чудесен,
Где не слыхали мудрых слов…

Вот ту картину мирозданья
Пытался лишь он воссоздать,
Но про Ни-Что молчат преданья.
Как, Что-Не-Знаешь, рисовать?

Нашёл он выход хитроумный,
Как мир известный оградить –
Расставил по краям Гаргулий,
Придав им неприглядный вид.

Чтоб путешественник досужий,
Познаньем мира увлечён,
Завидев чудищ порубежных,
Был их уродством поражён,
Вернуться вынужден поспешно.
Картограф не был посрамлён.

*

С открытой пастью на карнизе
Я дополняю водосток.
Потоки дождевые снизу
Питаются через мой рот.

Расправив крылья парусами,
Как будто я могу взлететь,
Гляжу застывшими глазами
На вас, спешащих в храм людей.

Быть может, образ в интерьере
Обителей людских молитв
Срисован зодчим с экспонатов
Кунсткамеры вселенской. Миф

Про сторожей святых пределов,
Принявших бутафорский вид,
Про адских тварей приручённых,
Тех, кто периметр хранит
От сил реальных преисподней.

Нам придавали разный образ:
Монах, собака, акробат…
Сестрой Химера стала родной,
И Нетопырь – наш сводный брат.

На нас возложена задача
От нечисти ночной покой
Беречь. И демонов в придачу
Гнать в Ад, обратно на постой.

*

И вот, с несбыточным стремленьем
В одной упряжке навсегда,
Окаменев в дневное время,
Расправив крылья по ночам,

Я с грустью вспомню ту эпоху,
Когда младым был этот мир,
Пока в сверкающих доспехах
Святой Роман не усмирил.

…В окрестностях болот летала
В пределах Сены берегов,
Я корабли не потопляла,
Нет на душе моей грехов…

Я в яростном огне пылала,
Осталась только голова,
И всем драконам в назидание
Руанский храм украсила…

За что же дан удел нам скорбный –
Соборов крыши украшать?
Сидеть безропотно, безмолвно,
Пинакли, краббы дополнять?

Так, зрительным аттракционом
Злорадный архитектор нас
Представил. Горестных уродов
Изображаем мы подчас.

Но верим мы, что час настанет,
Мы – статуи не навсегда!
И лишь рассветными лучами
Озолотятся купола,

На стены больше не вернёмся –
Над городами воспарим!
Не обратит нас в камень солнце.
Прощайте, нефы, аркбутаны,
Вы, аркатуры, закомары,
Ланцетовидные оконца!
Не будем ваш мы портить вид.

*

И рыба в озере плывёт
И даже без одежды.
Но всё же мне недостаёт
На лучшее надежды…

Гаргульи – ужасные существа при свете ночи и каменные статуи на высоких домах и замках днём.
Подобно чудищам по краям географических карт, отмечающим неведомые моря и земли, фантастические образы в экстерьере соборов участвуют в формировании картины мироздания, на периферии которого — чудеса.
…преломлением такой интерпретации является точка зрения, согласно которой в скульптурах гаргуйлей воплощены образы мистических охранников здания — приручённых адских тварей, препятствующих проникновению настоящих сил преисподней. Основной задачей гаргульев было сражаться с демонами и отправлять их обратно в Ад. Гнездились они на высоких зданиях, чтобы видеть весь город, в котором жили. Днем, при свете солнца, они становились каменными статуями, с последними лучами солнца опять становились собой.

Легенда о Гаргульи восходит к 7 веку н.э., к территории современной Франции. Согласно одному из пересказов мифа, в окрестностях города Руана, в логове в болотах на берегу Сены жил огромный дракон, который нападал на корабли, шедшие по Сене, и терроризировал местных жителей. Из пасти дракона на всё и всех вокруг обрушивались то огонь, а то мощнейшие водные потоки. Население Руана каждый год приносило жертвы свирепому зверю. Дракона звали La Gargouille (женский род). Гаргулья совершала свои многочисленные бесчинства до тех пор, пока епископ Руана, рыцарь Святой Роман не усмирил её.
С помощью молитв и святого креста он лишил дракона воли. Гаргулья покорно легла у ног святого. Епископ привел побежденного зверя в город, где благодарные жители отправили нечисть на огромный костёр. Туловище и хвост гаргульи сгорели, но глотку пламя не смогло уничтожить. Она оказалась жаростойкой из-за регулярного извержения огня во время ранее творимых безобразий. Остатки Гаргульи прикрепили к руанскому собору в назиданье нечисти.
Руанский собор (фр. Cath;drale Notre-Dame de Rouen, Собор Руанской Богоматери) — готический католический собор в городе Руан. Кафедральный собор архиепископа Руана и Нормандии. Отнесён к числу памятников национального наследия Франции. С 1876 по 1880 год был самым высоким зданием мира (151 метр), уступив этот титул Кёльнскому собору.

Химера — в греческой мифологии чудовище с головой и шеей льва, туловищем козы, хвостом в виде змеи. В переносном смысле — необоснованная, несбыточная идея.
В готический период их каменные статуи наряду с гаргульями украшали соборы и храмы.
Из описания Собора Парижской Богоматери — географического и духовного “сердца” Парижа: «Верхняя часть собора украшена изображениями гаргулий и химер. Химеры собора – фантастические, зачастую уродливые существа, имеющие тело обезьяны и крылья летучих мышей. Они воплощают собой человеческие грехи и злые силы и несут чисто декоративную функцию. В галерее химер находятся фигуры демонов, монстров, сказочных птиц. Знаменитые химеры прячутся за выступами на верхней площадке у подножия башен и свисают над городом, слегка оскалившись».

Нетопырь — род гладконосых летучих мышей. В славянской мифологии — ночное животное, в которое вселяется душа злого человека, живущая в нём 300 лет, после чего переселяющаяся в человека для нормальной жизни.

Пинакль, крабб, неф, аркбутан, аркатура, закомара, ланцетовидное окно – архитектурные элементы.

«И рыба в озере плывёт…» – Эзра Паунд, «Приветствие».