6. Афродита в логове колдуна

(предыдущий фрагмент "5. Герой не представайте блудным бесом! Рошфор"
         http://www.stihi.ru/2017/08/29/7060)

– В любви я вездесущ!                – Свежо преданье!
   Со мною, граф, не      рвитесь      на свиданье,
   пока ваш образ мыслей столь коряв!
   Сам     дьявол     в вас сидит – стохвост, стоглав!
– О, женщины, вам имя – назиданье!
   Увы, на те же темы, – фыркнул граф, –
   в свой адрес назиданья вам не в кайф…
– Спокойного вам     сна     в дороге дальней! –
сказала с интонацией скандальной
девица.                – Будь по жизни я двуглав,
     я б с вами стал вдвойне многострадальней.
     Как мне уснуть, чувств ваших не украв?!
– Что кроется в    упорстве    вашем, граф?
– Естественность во всём: и в час обеда,
    и в час любви…                – У вас такое кредо?
– Сперва вас лишь    глазами     пожелав,

    приблизиться я смог путём к вам стильным:
    вас спас от тех, кто     силой      дев берёт.
    Позвольте ж объясниться наперёд.
    С желудком, как и с прочим, нам, мужчинам,
    справляться помогает женский род.
    Однако не из милости ж     ползти     нам

     к помощницам, когда нас проберёт?!
– Желаньям волю дав неукротимым,
   достаточно открыть вам плоть и рот,
   чтоб вас встречали сытным и интимным?!

– Взаимный для меня умилен стимул.
– Что выполнить     ещё,     что б вам польстило?
   Отжать ли впрок лимон? Колоть ли лёд?
   Иль что от     вин     на ум мужской придёт?

– Ну, я-то не настолько узколоб,
   чтоб ждать всего и враз от ярой львицы.
   Но люб      девиз      мне: «Вэни, види, вици»!
   Уж если страсти пущены в галоп,
   то, чтоб остановиться, нужен гроб.
   Пусть замужем она, а не девица,
   с которой возгорюсь уединиться,
   пусть пропасть между нами или падь,
   пред дамой не привык я отступать!

– А если та в союзе с вашим другом?
– Прочувствовать хватило бы полдня,
   что флирт с такой мадам не для меня,
   но… коль от красоты башка уж кругом,
   то он не     друг     на все мне времена!

   Когда к друзьям приложится вина,
   то и     друзей     безжалостно прополет
   моя же ревность – всяк сорняк не в лад.
   Но есть нюансы. Если дама – клад,
   то всех кладоискателей  есть повод
   мне вызвать лучше сразу на дуэль,
   а я в разборках не из пустомель.
    Несу я смерть, иль     жалю,     словно овод.

– Всё это лишь затем, чтоб без забот
   жил ваш вне конкуренций корнеплод?
   Всё,   лишь бы…   даже к стервам, к их постелям?
– Я знаю: хорошо живёт не тот,
   кто может проплатить лояльность стервам,
   а тот, кто жить старается всем телом...
               *            *            *
...К уставшей голове прийти бы сну,
но явь играет девой безраздельно...
               .             .            .
«…Ой,     где    я?! Явно тут не богадельня!..
...Оставит без одежды и без су.
Ещё лишусь и    чести    в этот     день     я!
Как быть, коль незнакомца я взбешу? –
дрожала Афродита в час смятенья. –
Темна планида! Разве упрежу
я собственную гибель в час смиренья»? –
страх душу отодвинул к рубежу,
где душенька полна к себе презренья…
«…Я сплю… иль никогда уж не усну»? –
душа спросила внутреннее зренье.

Добру отдастся нежный. Грубый – злу.
Презреньем мир не      вносит      новизну.
Душа искала тонкости блаженной,
а всюду сохранялся грубый шум.
Привёл Рок героиню к рубежу,
с которого смертельно выдвиженье.
«…Заступницу судьбу я  чем прельщу,
чтоб выдала мне капельку везенья?!
Как душу оградить от каверз змея?
Опасность чем сама предупрежу?! –
в растерянности девушка безмерно. –
Внимать льстецу нет больше терпежу.
Мне молвил, что я родом из     Венер,     но
сюсюкать не ему со мной манерно!
Живу я всё же в герцогстве Анжу:
ни фиговый листок, ни паранджу
на теле не     приемлю.     Неизменно!
Допреж оберегал Бог от      химер,     но…
дед, как ведмедь… и      я      тут вся дрожу…
Всё выглядит так странно, эфемерно,
поэтому почти недостоверно.
Сломаться? Иль поддаться куражу
душевного протеста? Я сужу

по собственным кошмарам зримо, нервно.
Примером слабых      чувств      себе служу», –
страх Афродиту тряс неимоверно,
и внутренний шёл голос: шу-шу-шу.
…Притом, что незнакомец и не     зверь,      но
внимать ли старику благоговейно?
Её царапнув взором лишь чуть-чуть,
заросший дед сумел навеять жуть...
– ...О даре я своём не потужу, –
старик какой-то выглядел столь скверно,
что кожа изошла на нём в паршу.
– Ты можешь красоту черпать из крема –
   мой дар… но и    тебя    я попрошу…

   Мне скоро     помирать     подходит время,
   но…  вопреки тому, что я грешу,
   есть непреодолимая проблема,
   которую с тобой лишь разрешу.
   Никак я в мир иной не ухожу.
    Непросто      это, а не то чтоб ленно, –
дед, плачась, не похож был на ханжу.
    По самой кромке     бренности     скольжу...

Он сделался страшней в лучах заката,
а в полночь стал ужасней многократно:
по-волчьи взор сверкал из-под бровей.
– …Вперёд две клетки до    упора    ей.

   И этот путь, хоть и без ног, а ратный, –
у деда в пальцах пешка, а не карта,
но дед – колдун вне всяких королей.
Понизив к басу голос от дисканта

и ликом став гораздо багровей,
старик, то раздувался в три обхвата,
сердясь, а то вдруг «пел», как соловей.
Как стало Афродите жутковато,
так  всё  в дальнейшем страх внушало ей.
На время ноги сделались, как вата.
На губы пот стекал всё солоней,
и лязг зубов исполнил соло в ней…

Такая дрожь сильна не холодами,
вгоняется не     стужею     лихой…
– На что мне ваши игры?  –    страшно     даме,
аж     кукла      ей мерещится с иглой. –
   И кончится ли это всё игрой?!
   Меня найдут ли после с фонарями?
    Как есть, нагой под дровяной горой…

Послать бы ведмедя с его дарами
и пчёл наслать к его берлоге рой!..
Что     органично,     как ни кара, драме,
в которой заправляет злой герой?
Встряхнув, как ведьма, длинными кудрями,
будь    храброй,     иль     могилу     в страхе рой!

– …Стоят, не      как      мишени пред шарами,
   войска, отгородившись пустырями.
   Представь, что заправляешь ты игрой.
    Тут фарта      нет,     как в картах с козырями, –
навис дед с продымлёнными вихрами,
как некий жрец язычник в древнем храме. –
   Когда все на местах – этап второй.
   Фигуры, в боевой вступая строй,
   ведь мы имеем дело не с хорами,
   остаться не должны стоять рядами.
   Ты планы-то строй дальние, да скрой
   заведомо их первыми ходами.
    Зачем враз     раскрываться     умной даме? –
старик косматый с шахматной доской
учил её игре едва знакомой.
Ученье Афродиты – вновь блин комом.
Она воспринимала всё с тоской,
дрожа в одной     рубашке     лишь простой.
Старик был телом слаб (хоть и не в коме),
но злобный дух, что дьяволом прикормлен,
сильней,     чем лишь одна солома лет.
Пусть в дедовом хребте излома нет,
но в семьдесят дед выглядел столетним.
В ладони сотрясал он горсть монет,
вещая: – То монеты – амулеты,
   и весь свой дар смогу в любой момент
    тебе я передать, все-все секреты…
А дальше страхи стали так конкретны,
что… только б разбудивший смог помочь.
Но что зря в ступе воду-то толочь:
усилья разбудить бывают тщетны,
ведь силы колдунов и в  снах  несметны!..
              .            .            .
…Я – лгун повествованья, но… невредный
и образно скажу, что Евы дочь
в реальности никто не прочил в ведьмы.
Сон снился Афродите в эту ночь
под звон шкатулок с золотом и медью:
колдун, успев наслать без счёту порч
на всех, кто с ним  бодаться  был не прочь,
признался в этом сам ей перед смертью.
              .            .            .
Речь к своему семидесятилетью
навязывать был дед в своих правах,
мечтая о синице (пусть последней)
в руках, а не о в небе журавлях…

Внимала Афродита мало: долю
услышанного внёс ведь Божий враг. 
Блондинка неглупа. Суть не в словах.
Не зря болтлив дед с девкой молодою.
Во сне она смекнула: дело швах!
Хотя кошмар не выглядит бедою
в намёках колдуна, ей козлодою
отказ     немыслим!     Сразу мат. Не шах.
От ужаса поднялся звон в ушах.
Предложено ей ведьмой стать – одною
из тех, за кем князь зла стоял стеною.
По дьявольскому злому  зову шаг
не сделает она любой ценою.

Бедняжка возражать сто раз на дню,
пусть слабо, но пыталась колдуну:
– Живу я лишь по      Божьему      уставу.
– Я против Божьих сил возвёл заставу.
   Губил я колдовством весь год луну!
   Отказ твой просто так я не оставлю!
   Моя невелика рука в длину,
   но ею и из ада я достану!
   В тебе принять не хочет гордость тайну?
   Удерживая в страхе, как в плену,
    тебя притом навек я прокляну.
– Но я ж не вертихвостка, не субретка…
– За прошлое ты держишься не крепко.
   Нас      дьявол      ждёт! Я вот к чему клоню:
   нужны же миру правка, то бишь лепка.
   Вдвоём мир Божий в     скверну     зашвырнём!
   И пусть в водовороте мир, как щепка,
   вращается в поносе кровяном!
    За мощь долг сатане сполна вернём.
– Да что во мне прельстило вас так цепко?
– Ты, как вино, что кисло, даже терпко,
   но средь других вод – именно вино…
   Ко мне ведут ворота, а не дверка.
   Войдёшь, став сильной ведьмой – уж поверь-ка!
    А ход назад, считай, что отменён.
Не нов в конфликтах принцип «домино».
Взвилась девица: – Игры, хмель, постелька?!
   Ошмёток пережжённого ты стейка!
   Мне даже говорить с тобой смешно!
    Попробуй, полутруп, мной овладей-ка!
– Стремишься к Богу, ибо не злодейка,
   и в том мне дерзко прекословишь, но
   душой ты не монашка. Баядерка!
   А я не отвергаю всё, что терпко.
   Стать ведьмой с     непривычки     лишь грешно.
   Гордиться     станешь новой ипостасью.
   Поэтому у нас с тобой должно
   всё сладиться к взаимному согласью.
   Клянусь своей бесовской музой, властью,
   которая мне     дьяволом     дана,
   сосуд твой Божий вычищу до дна!
    Надежда избежать меня  мизерна.
– Не сей      сомнений,      дед! Не сей дерьма!
– Все ль силы там, где  ты?  Но все, где я!
– Уверен ты, куда уж как чрезмерно!
– Моя тому причиной седина.
   Впустую побрехав, выходим на
   факт: априори к Господу в измене
   тебя я обвиняю, не темня.
   Ты  мне нужна – нет речи о замене!
    Тебя я как бы видел…                – Вот те на!
– Про ведьму… в этом теле… мне знаменье,
    знать, было относительно тебя…
– Ошибся ты, колдун, прости за мненье!
– Твои    лицо и тело. Вне сомненья.
    Но… душу до безбожия трепля,
    в тебе бурлила     дьявола     стряпня!
    Ты грезилась мне ведьмой необычной.
    И вот, что странно: буднично вела
    ты образ жизни светский и публичный…
    Я в чём-то усомнился, но верна
    была всё ж суть, не будучи типичной.
    Ты агрессивна, но не истерична.
    В тебе ведь темперамент не бревна?
    Дай укушу-то! – стал неистов     хрыч     на
     охоте за красавицей в белье…               
«…Как будто от     укуса,      боль в бедре.
Ужасный сон! Не дай Бог, если вещий»! –
прикинула бедняжка пару версий
дурного продолжения в беде
и… снова погрузилась в забытье...

           (продолжение в "Рассказ графа Рошфора о миледи"
                http://www.stihi.ru/2017/09/02/5105)