Ядовитая любовь

  Всё, умираю.., кончаюсь я..., подыхаю!  Кто-нибудь, спасай безвременно уходящего!  Сволочи, гады, хоть бы кто, хоть бы одна дрянь!..-  Его голос в воспалённом мозгу звучал как труба у Иерихона, содрогая стены.  На самом же деле он почти беззвучно хрипел, валяясь на полу с раскинутыми руками. - Вот это голос, да я же Шаляпин "в полном расцвете сил", да, Шаляпин, Борис Борисович. Нет, не так, Антон Палыч, неее ... Иосиф Ильич...
- Фокусируйся, идиот!  Время, время идёт. Ну и тельце досталось, мать его.
- Кто идиот, Я? Ты на Шаляпина батон крошишь? - басил он с закрытыми глазами.
- Заткнись и номер набирай!
- Да, номер "это твой номер, номер, номер"...
- Ну что ты несёшь? Сейчас подохнешь здесь и я с тобой.  Быстро набрал номер, скотина тупорылая.
- Извини, ага извини, номер, да, а где он? Ты кто?
- О бля, опять.  Ноль три набирай, быстро!
- Да, ага, да, да слушаю и повинуюсь, вашесокоблагороть.
Невероятным усилием ускользающей воли он пeревеpнул отекающее тело на бок, уткнулся лбом в экран телефона, валявшегося рядом, и тот нервно встрепенулся в ответ.
- Включился, дави на кнопки! Ноль! Три!
- Да, да
  Он приподнял голову, прицелился и стал беспорядочно тыкать пальцем в экран.
- Ну что ты, собака? Интернет тебе нужен?  Ноль три, гадина!
- Есть ноль, ноль на массу, "Ноль" Федя, "человек и кошка"...
- Фокусируйся, дубина!
  С великим усилием раскрыв какой-то глаз, он нацелился снова, ударил  пальцем и на экране загорелся 0.
- Ну славе те... теперь 3.
- Почему ноль?  Что это за номер?  Как номер может начинаться с нуля? Я требую сатисфакции по факту неадеквата! - гремел "Шалаяпин".
- Сатисфакции? Я суггестирую: ты свой источник зашатапь и набирай 3 пока не сдох.
- Сдох? Я? Не, не тут-то былО, - он нажал на тройку и ткнулся лбом в пол.
- О, ёптыть, как ты достал...
- Скорая помощь. Что у Bас случилось? Ваш адрес? - Он хрипел и шипел в трубку, но ему казалось что он как Шаляпин, облокотившись на пианино и выставив одну руку в сторону, вещал: "Спасайте кто может, в суровые годы борьбы за живучесть, в чудесной советской стране". – Машь, слышь? Опять похоже этот придурок: телефон вот высветился.  Посылай наряд, может успеют.
- ..."Ну что, очухался, Таможня?  Абдулла, Таможня даёт добро"...
- Абдулла? Таможня? - удивился он, раскрывая глаза шире и видя перед собой ухмыляющегося доктора со стетоскопом на шее.
- Ещё галлюцинирует, - сказал доктор в сторону, и медсестра что-то чиркнула в своих бумагах. - С возвращением,- повторил он пациенту.
- А я что, уезжал?
- Да, можно так сказать, и учтите в следующий раз мы можем не успеть дать Вам "обратный билет".
- Не понимаю, - отвечал пациент, осматривая палату.
- Я вижу. Bот Ваш телефон, посмотрите на фотографии - может вспомните, поймёте.
Телефон казался тяжёлым и неуклюжим в ослабевших руках.  После некоторых проб и ошибок он всё же добрался до фотографий и его бледное лицо с огромными чёрными впадинами глаз расплылось в душераздирающей беззубой улыбке.
- Мои девчонки, - прошептал пациент с неподдельной любовью.
Доктор посмотрел на медсестру, та закатила глаза и покачала головой.
- Да уж, девчонки, чудесные создания.  Знаете, следующий раз скорее всего будет последним. У Вашего организма уже нет сил бороться с их ядом.
- Ядом? - он взглянул на доктора злобно.
- Да, ядом, - повторил доктор, не обращая внимание на раздражение пациента.
- Есть они у Вас, ну и ладно, мало ли кто от чего с ума сходит, но зачем же Вы к ним всё время лезете со своими объятиями?
- Они же добрые, каждый раз я надеюсь они должны меня понять.
- Они должны понять? Вы же сами каждый раз одно и то же делаете, и до сих пор ничего не поняли...
  Но он не слушал, и не слышал. Лёжа на больничной койке, глядя куда-то в светлую даль, улыбаясь, что-то шепча, и периодически чмокая и прижимая к груди телефон, с экрана которого, на него смотрели безразличные паучьи глаза.