По дороге из Коломны в Михайловское

Я не знаю молитв, не умею стоять пред иконой,
На бескрайнем погосте средь могил и крестов холодею,
Но в тиши старой церкви, что взметнула свой купол чуть выше
Вековечных дубов, мне покойно до жути… я млею.

Млею я от того, что не страшно заглянуть в мир, который не видно…
Я не знаю его, ну и что же… он, поверьте, не может не быть…
Вот свидетельства два - две прекрасные юные девы
Под церковной стеной… Двадцать лет… им бы жить да и жить…

Потускнел, покосился, покрылся морщинами мрамор
Небольшого дольмена с потухшей свечой на ветру…
Здесь простая крестьянка покоится… как это странно,
Двести лет всяк печалится здесь, словно, встретил сестру…

Чуть вдали постамент и скульптурная нимфа с крылами,
Мастер в камне раскрыл тонкий образ прелестной княжны…
И она двести лет, белый крест ко груди прижимая,
Всех влечет и дарует надежду – вы все прощены…

Задушевная белая грация церкви Предтеча
И такие же сестры её, разлетевшись по телу Руси,
Сотни лет нам неслышно твердят о единстве душевном –
Нету света того, свет один для небесной оси…

Те, кто был, те, кто есть… вместе с теми, кто будет –
Это я! Этот мир не делим… хоть у каждого разный итог.
На церковной стене в старом парке луч света ликует,
И на камне слова некролога превращаются в светлый пролог…