Арап Петра Великого. гл. 5 2

5 – 2

Раздался звук чуть глуховатый,
Как будто был он чуть «помятый»;
Она лежала на полу
И кровь текла с неё по лбу.
Сейчас же деву – на кровать,
Велели доктора позвать.

Наташа вся была в бреду,
К тому же – в сильном и жару,
Твердила что-то об арапе,
Своей судьбе, своём и папе.

Не узнавала всех, кто в доме,
Стонала жалобно, но кроме;
Раздался крик Наташин вдруг:
-- Валериан, мой милый друг,
Моя вся жизнь, спаси меня,
Погибну здесь я без тебя!

Всё понял тут её отец,
Заставил дочь он под венец,
Её идти совсем не с милым,
С другим и вовсе не любимым.
В ту пору участь дочерей
Была в России всех скверней.

-- Валериан – стрелецкий сын,
Мальчонкой был пригрет он им,
Его отец во время бунта,
Мне жизнь он спас от дикой хунты.

У нас прошло всё воспитанье,
Уж года два прошло с тех пор,
Как в полк записано призванье,
Беда свалилась «с наших гор».

Когда же с ним она прощалась,
Что та вдова вся разрыдалась,
С тех пор не слышал я о нём,
И не сыскать и днём с огнём.

Забыла, думал я, Наташа
И жизнь спокойна стала наша;
Ан, видно, нет! Всё решено!
С царём всё оговорено:
Женой арапа будет дочь,
Ничем ни в силах я помочь!

Был удивлён и Ибрагим
Нежданным сватовством таким;
Однажды Пётр ему заметил:
-- Что грустен он и лик не светел?
 
Скучаешь ли, что за кручина,
А, может быть, есть и причина:
По ком то мучает тебя,
Уже давно лишает сна.

Мечтаешь, может быть, о той,
С кем танцевал на ассамблее,
Так не грусти, мой дорогой,
С ней познакомлю я скорее,

Женю тебя, арап ты мой,
Подумай, будет что с тобой,
Когда меня так вдруг не станет,
Кто за тебя в защиту станет?

Тебе на ноги надо встать,
Опору в обществе создать,
Вступить в союз с боярством русским,
В российском царстве очень жутким.

-- Конечно, мне мила Наташа,
Умна, красива, слов уж нет,
Моя наружность и мой цвет,
Напрасны хлопоты тут Ваши,
Помилуй, -- слышал Пётр в ответ.

-- Твоя наружность, что за вздор!
Какой тут может быть позор?
На свадьбе сам я буду сватом,
Ты породнишься с русским братом!

Задумался наш африканец,
Чужой в России – человек,
Ведь все считают – иностранец
И пусть один влачит свой век.

Любовь ведь разная бывает,
Бывает, сразу возникает,
И люди счастливы все в ней,
К концу своих прожитых дней.

Бывает – всё наоборот,
Супруг даёт ей разворот;
Когда же отдают насильно –
Со временем полюбят сильно…

Так рассуждал наш Ибрагим,
Своими думами гоним;
Прав государь в своём решенье,
Он мудр для всех в повиновенье.

Женюсь на Ржевской молодой,
Что путь откроет мне другой,
Пристану к русскому дворянству,
К великорусскому гражданству.
Судьба моя в руках моих
И задевает нас двоих.

Не стану требовать любви
От будущей своей жены,
Её достаточна мне верность,
А дружбе, мне поможет нежность.

Хотел арап заняться делом,
Но «знойный ветер» тяжких дум,
Уже владел его всем телом,
Его главу окутал шум.

Пошёл по невской набережной,
Услышал вдруг он глас Петра,
Их встреча стала неизбежной,
Грядёт ведь новая пора.

-- Всё кончено, -- и, взяв под руку,:
-- Сосватал я уже тебя,
Кончай играть ты свою муку
И не волнуйся почём зря.

Езжай-ка завтра лучше к тестю,
Потешь его боярску(ю) спесь,
Хвалебную веди с ним песню,
Не урони его ты честь.

Не заезжай в его поместье,
Оставь ты сани у ворот,
Пройди пешком до дома, к лести,
Совсем другой ждёт поворот.

Напомни о его заслугах,
О рода знатности его,
И покажи, что ты весь в муках
От танца с нею, от того.

Он продолжал, тряся дубинку:
-- Веди к Данилычу, плуту,
Проведать мне его бы спинку,
Проказливому, как коту.

Петру отвесив благодарность,
Довёл до княжеских палат,
Тому, видать, на эту странность
Уже давно не привыкать.