Приключение в воздушном океане. По рассказу Дж. Ло

Приключение в воздушном океане.

По рассказу Джека Лондона.

Я капитан верхнего моря.
(Только в отставке впредь уже)
Воздухоплаватель  - точнее.
Это было не так давно.

В воздушном океане плавал,
Над нами что, и  вокруг нас.
Профессия, опасна эта.
Сплошные приключенья в ней.

Самым волнующим на деле,
И самым    тяжким было, то,
Там испытание со мною,
Хочу о том тут рассказать.

Ещё до того, то, случилось,
Как я начал тогда летать.
На аэростатах водородных,
Что с оболочкой там двойной.

И там эти аэростаты.
Держаться в воздухе могли,
Уж не часы – целыми днями,
Подолгу можно плавать там.

В ту пору, я там поднимался,
На «Маленьком Нассау». Он,
Там в честь «Великого» был назван,
Что до него там плавал, уж.

«Маленький» был больших размеров,
Где оболочка в один слой.
На милю вверх он поднимался.
На целый  час хватало тот.

Меня устраивало это,
Я совершал с той высоты,
В полмили – прыжки с парашютом,
Над парками, где - выставки.

Контракт подписал на всё лето,
С компанией трамвайной. Та,
В Окленде. Штат Калифорнийский.
Ей большой парк принадлежал.

В нём развлечения проводят.
И на трамвае люди все,
В тот парк, на лоно, там, природы.
Подышать воздухом спешат.

А я на том аэростате,
Дважды в неделю выступал.
И мой номер этой программы.
Самым заманчивым там был.

Стекалось много там народу.
Особенно  же, в те два дня.
Произошло что – понять чтобы,
Расскажу про аэростат.

Часть вторая.

Кто видел тот прыжок, тот помнит,
Как отделится парашют,
Вверх дном  сразу перевернётся,
Этот большой аэростат.

Горячий воздух, дым – выходят.
Из оболочки этой  там,
И она падает на землю,
Чтобы сразу её найти.

Не надо время много тратить,
Чтобы, покинутый тот шар,
Разыскивать по всей округе.
Свободно плавающий, тот.

К шару, к его самой вершине,
Крепится на канате груз.
Трапеция - я, с парашютом,
Висим под шаром там, внизу.

Удерживаем своим  весом.
Там в нужном положенье, шар.
После прыжка, груз заставляет,
Перевернуться этот шар.

На «Маленьком Нассау», грузом.
Служит там небольшой мешок,
Наполненный песком, как надо,
С песком   - в мире  балласты все.

Часть третья.

В тот день, в который  всё случилось,
Публики в парке собралось,
Больше обычного. Там даже.
Полиции  пришлось потеть.

Мужчины, женщины и дети,
Толкались, напирая там,
На ограждения, канаты,
Стараясь ближе подойти.

Когда же я, переодевшись,
Там для полёта, вышел уж,
Из будки. Я ж тогда заметил,
Двух девочек, и мальчик был.

Девочкам, лет так, по шестнадцать,
А мальчику, лет восемь, там.
Его за руку те держали,
Со смехом, вырывался тот.
 
Внимания не обратил в то время,
Я там на них. Играли – что ж.
Но, после там уже случилось,
Такое… Что я, вспомнил их.

«Не подпускай ни кого близко -
Джорджу, помощнику сказал:
Как бы кого не зацепило!»
«Ладно!» - тут отозвался он.
               
«Не беспокойся Чарли – скажет-
Я уж за этим пригляжу!»               
Десятки раз этот помощник,
Подняться в воздух помогал.

Джордж Гаппи, его тогда звали,
Он – хладнокровный человек.
И рассудительный, надёжный.
Вверял ему свою я жизнь.

Горячим воздухом Джордж, этот,
Мне наполнял аэростат.
Заботился всегда он так же,
Чтоб парашют не подводил.

«Нассау маленький» - надутый,
Туго натягивал уже,
Державшие его верёвки.
А рядом парашют лежал.

Он аккуратно был разложен.
Перед трапецией уже.
Тут на земле, взлететь готовый,
Шар уж подергивался тут.

Я снял пальто. И занял место.
И отдал знак запускать шар.
В секунды первые шар этот,
Взлетает резко и рывком.

В этот раз шар подхватил ветер,
Шар накренился, а потом,
Выпрямился, но - не так быстро,
Как это делал он всегда.

Я глянул вниз, увидел землю,
Что убегала из - под ног,
И как всегда, подо мной были,
Тысячи зрителей, их взгляд.

Но, в этот раз они – молчали!?
И поразило, то, меня.
Секунды, ведь, прошли с полёта.
Нет там, приветствия  шли, с них.

Не хлопал там никто в ладоши,
Не свистел, не кричал: «Ура!»,
Мёртвая тишина стояла,
И в ней, вдруг, голос прозвучал.

Громкий, как колокол в набате,
Отчётливо, спокойно там,
Прозвучал голос в рупор, Джорджа:
«Посади Чарли шар наземь!»

«Случилось что-то?» - я подумал,
И помахал рукою в знак,
Что слышал слова эти Джорджа,
Раскидывать мозгами стал:

«Что – то неладно с парашютом?
Чего ради тогда сажать,
Аэростат. Когда все люди,
Собрались поглядеть прыжок?»

«Так что ж стряслось?» - в мозгу стучало,
Терялся я в догадках там,
Вдруг, неожиданность  случилась,
Услышал  что-то я там, вдруг.

Земля уже внизу осталась,
Однако, я услышал тут,
Как где-то показалось, рядом.
Ребёнка плач раздался, вдруг.

И хотя «Маленький Нассау»,
Стремительно в небо летел,
Плач – не стихал? Где – то был рядом,
Не замирал так же вдали.

Невольно поднял глаза в небо,
И в ту сторону поглядел:
 И чуть не ошалел от страха,
От того, что, увидел я.

На мешке с грузом там, который,
Должен был шар  мой опускать,
Сидел верхом  мальчуган   этот,
Тот самый, кого  видел там.

Которого, тогда ж держали,
Две девочки, за руку там,
А он от них же вырывался.
Сёстрами были, те, ему.

Верхом сидел на мешке этом,
Изо - всех сил вцепившись там.
В канат обоими руками.
Порыв ветра накренил шар.

Непрошенного, пассажира,
Отнесло в сторону тогда.
В сторону на 12 футов.
И к оболочке вновь прижмёт.

Ударился о кою с силой.
Что там тряхнуло и меня,
Порядком там. Я ж находился,
На 30 футов ниже там.

И я думал – что, он сорвётся,
Мальчуган хоть и хныкал там.
Не выпускал из рук каната.
И это всё спасло его.

Мне после уже рассказали,
Что в ту минуту на земле.
Когда уже шар запускали,
Малыш вырвался с рук сестёр.

Нырнул он под канат там быстро,
И оседлал мешок с песком.
Ума не приложу я только,
Как не упал при взлёте он.

Так вот, когда его увидел,
Мне тошно стало. Понял я,
Почему шар не выправлялся,
И почему,  мне  Джордж, кричал.

Ведь, прыгни там, я с парашютом,
Перевернулся  бы враз шар,
Наружу  выйдет воздух тёплый.
И оболочка упадёт.

Одна надежда остаётся:
Что я должен шар посадить,
Канат не выпустит мальчишка.
Добраться ж до него нельзя.

Ни один человек не мог бы,
Вскарабкаться тогда наверх,
По парашюту надо мною,
Тонкому, сложенному там.

А если б, удалось там, это.
Если б, я подтянуться смог.
К отверстию нижнему шара,
А что же дальше? Как, тут быть?

На своём ненадёжном месте,
Мотается тот мальчуган.
В 15 - ти футах от устья.
Аэростата. Как - достать?

Работала моя мысль быстро,
Быстрей, чем я веду рассказ.
И я тогда там мигом понял,
Мальчика нужно там отвлечь.

Отвлечь мальчика от грозящей,
Ему,   опасности тогда.
Призвал на помощь в ту минуту.
Всё самообладание.

Стараясь быть совсем спокойным,
Окликнул весело его:
«Эй, на мешке! Ты кто такой там?»
Тот  взглянет сразу  сверху вниз.

Он проглотил слёзы и сразу ж,
Чуть оживился уже там,
Но тут шар этот попадает,
Во встречный, воздуха, поток.

Шар завертелся и лёг на бок.
Почти что. А мальчишка тот,
На том канате закачался,
Как маятник, там, у часов.

Потом ударился он снова.
В туго натянутую ткань.
И снова тут уже заплакал,
Я ж обратился вновь к нему:

«Здорово, а? – весело крикнул:
Лучшего удовольствия,
Тут не придумаешь, что точно!» -
Ответа, не дождавшись,  вновь:

«А как тебя звать – спросил снова.
«Томми Дирмот»  – мальчик сказал.
«Рад познакомиться с тобою,
Томми Дирмот!» – ответил я.

«А интересно знать мне очень,
Кто же тебе позволил там,
Со мной лететь?» – спросил его  я,
Сам  с нетерпеньем ждал ответ.

Он засмеялся и ответил:
«Что полететь решил тогда,
Ну, просто так. Лишь для забавы!»
Беседовать продолжил с ним.

Причём я до смерти боялся.
За мальчугана. Его жизнь.
И себе голову ломая:
«О чём бы с ним поговорить?»

Я знал, что в случае, тут, этом,
Ничего сделать не могу.
Только бы не давать там думать,
О той опасности ему.

От того жизнь его зависит,
И я показывал ему.
Какой великолепный вид под нами.
В 4-ех тысячах футах.

Но, скоро Томми уж устанет,
Видами любоваться там,
И я тогда уже увидел:
Страшно становится ему.

И тут ему я предлагаю,
«А может, ты пойдёшь ко мне,
Да, в компаньоны!» - и, тут вижу,
Как оживился он, спросив:

«Заработок у вас хороший?»
А в это время уже шар,
Всё ж постепенно остывая.
Начал спускаться  уже там.

Воздуха, встречные, потоки,
Встряхивали частенько нас.
Раскачивало того Томми,
Из стороны в сторону, там.

Ударился один раз сильно.
О стенку шара мальчуган.
И его губы задрожали,
И он опять заплакал там.

Я ж, пробовал шутить, смеяться,
Всё понапрасну было тут.
Мужество его покидало,
И я боялся за него.

И я с минуты на минуту,
Ждал, что там руки малыша,
Там разомкнутся поневоле,
И он тогда там рухнет в низ.

Отчаяние меня взяло,
И, вдруг, я вспомнил,  в сей момент:
Что страх иной раз вышибают,
Страхом уже совсем другим.
 
Сурово сдвинув брови, крикнул:
«Цепляйся крепче за канат!
Не то, когда мы приземлимся,
Я тебя сильно отлуплю!

Своих ты не узнаешь, понял!»
«Да-а, сэр!» - прохныкал тот.
И я тут сразу уже понял,
Что моя хитрость удалась.

Я был к нему там всё же ближе,
Чем та земля. И он меня,
Боялся больше, чем паденья,
И  в тот момент продолжил я:

«Тебе – то хорошо сидится,
На мягком том мешке с песком!»
Опомниться не давал, тут же:
« Не то, что мне – на перекладине».

Тут ему мысль уже приходит,
Что он забыл, как у него,
Ноют там пальцы в напряженье:
«А когда будет ваш прыжок?

Я хочу посмотреть на это»
Пришлось мне разочаровать,
Его:  «Прыгать  - не собираюсь».
« В газетах же – будет прыжок?»

Сказал он это, будто, споря,
«Мало ли что!» - сказал я тут:
Нынче меня лень одолела,
Шар посажу, и ладно уж

Это мой шар – ему добавил:
Что хочу, то – и делаю!
К тому же мы почти спустились,
С той высоты  - прыгать нельзя».

И правда, были мы уж низко.
И быстро опускались там.
И тут мальчишка этот начал.
На меня уже наседать:

«Нехорошо, мол, врать всем людям,
Все ждут там от меня прыжка!
А значит – что я должен прыгнуть!»
А я уж радуюсь тому.

Я гнул своё. Доказать жаждал,
Что я имею право всё ж,
Право полное. Чтоб - не прыгать,
А мы над рощей уж летим.

И вот, к земле самой спустились,
«Цепляйся крепче!» - крикнул я.
И на трапеции повис в то время ж,
Я на руках, спружинить чтоб.

Мы пронеслись там над сараем,
Чуть не задев верёвку там.
Бельё на ней тогда сушилось,
Кур распугали во дворе.

Перемахнув через стог сена.
Всё быстро так произошло,
В фруктовый сад мы опустились,
Ноги коснулись уж земли.

Я закрутить там успеваю,
Трапецию за яблоню.
Аэростат остановился,
Всё! Приземлились всё же мы.

Много было в моих полётах,
Плохих моментов, и не раз.
Но никогда ещё, как в этот,
Не чуял слабости такой.

И голова так не кружилась,
Ноги не подкашивались.
Как в ту минуту, как шатаясь,
К тому  мальчишке подошёл.

Он был – целым и невредимым,
И нет царапин ни одной.
Я ж за плечо его хватаю:
«Томми Дирмот – тут, начал я.

Кое - как совладав с собою:
«Сейчас тебя я разложу,
И задам же такую трёпку,
Какой, ни кому не давал.

«Нет! Не зададите – он мне крикнул,
Вырываясь из рук моих:
Вы говорили ещё ж в небе,
Что бить не будете меня!

Если буду крепко держаться!»
Вот так напомнил слова мне.
«Верно, говорил. Но я всё же,
Крепко тебя всё ж отлуплю!

Летает на шарах воздушных,
Народ различный там совсем.
Самый дрянной и непутёвый.
Заруби себе на носу.

Что от, таких, надо держаться,
Подальше, как и от шаров».
И я действительно всё ж выдрал,
Его на совесть всё равно.

Не знаю, как другим мальчишкам,
А ему сроду там тогда,
Наверно, так не доставалось,
Как я порол его тогда.

А после случая такого,
Мужество моё пропадёт.
С компанией трамвайной этой.
Я полностью расторг контракт.

Летать стал на аэростатах,
На водородных там уже.
Это всё же там по – спокойней,
Чем я летал до этого.