***

Опускается ночь. Поднимается липкий туман,
Заставляя на время забыть о минувших потерях,
Заполняя низины, скрывая пожухлый бурьян,
Одевая собою как саваном ветви деревьев.

Всё торжественно-тихо, лишь месяц как будто бы пьян,
Он дрожит в зыбком мареве воздуха. Воет собака,
Словно в небе увидела некий постыдный изъян...
Впрочем, вой у собак - что такой, что другой, - одинаков.

Тускло светит фонарь. За границею света густеет,
Насыщается ночь, затевая дорогу в овраге.
Только свет фонаря - да ещё на земле тихо тлеет
Непогасший окурок. Всё прочее тонет во мраке.

Небо хлещет созвездьями из незакрывшихся ран,
Ожидая с тоскою от солнца рассветной атаки.
Ночью небо с землёю - один мировой океан,
А с зарёй горизонт отделяет твердыню от влаги.

Но пока растекается в воздухе сладкий дурман,
Нет боязни от знанья, что скоро наступит похмелье,
И под солнцем нещадным откроется всякий обман,
Так что будет душе очень больно от тысячи лезвий...

Это будет. Потом. А пока только Ночь и Туман.