Легенда о том, как мастер и кузнец на тот свет ход

Когда-то давно, в старо-былые времена жили на месте  Чехословакии прусские племена. Правил тем племенем неугомонный царь-государь, владел большим количест-вом земель, но было ему лень свои земли-границы беречь и вот решили иноземцы его царство сжечь. Собрали свой иноземный совет, да первым указом отписали отправить государя на тот свет. Дескать, там он еще не был - пусть поглядит, какие-нибудь серь-езные дела там предъявит. А мы, мол, пока на этом свете поживем да еще добра нажи-вем. Как решили так и “порешили“ того царя, вот тебе и тру-ля-ля, вот тебе и тили-бом, загорелся царский дом, а вместе с ним бедный люд попал в полон. Ни дать ни взять, полна благодать. За какие такие прегрешения полыхает их земля, не мог  понять чест-ной люд, ведь на последние свои сбережения приобрел плуг, честно землю сеял, пахал, никому на больные мозоли не наступал. В общем,  славно, дружно жил, званием люд-ским своим дорожил. А от господа был простой ответ:
“Должен кто-то обследовать и тот свет, мало ли что вы не грешили здесь, вы попробуйте там быть за образец, а здесь в святые вас зачтем, светлым именем наречем”.
Супротив Господа решения дела править не с руки. Коли он отправил на тот свет, значит, на этом дела тебе уже нет. А когда нечем себя занять, что можно дельного сказать, разве сказануть, иль чего лишнего взболтнуть, может, выболтаешь у Господа еще десяток другой лет, а иногда так болтать начнешь, что и годов не сочтешь, можешь поделиться и с тем и с другим, будто бы сам себе господин.
Был в том городе мастер слова один, помните, он еще дружбу с шутом водил, из беды его выручал, уж больно господь на него один раз осерчал. Сейчас задача стала потрудней - выручать из беды людей. А если  ты мастер  дела своего, иди смелей. Чего на печи сидеть, попу греть, сотвори уж чего-нибудь, глядишь, тебе за это чего-то дадут, а когда тем более идешь на “авось”, совсем думать брось. Все равно решит за тебя Гос-подь, кому жить-поживать, кому добра наживать, а кому на тот свет идти, хоть и с пол-ным кузовом добра, откуда знать-то с какой стороны прискачет беда. Вот, дескать, как бы раньше знать, тогда можно спокойно спать, да опять же выспаться можно и в гробу на лебяжьем пуху, важно раньше его сколотить, чтоб готовым к переправе быть, место себе в нем належать, а то ведь до того света со скоростью звука надо жать, ногами бы-стро не добежишь, разве что когда лежишь. Один ты лежит, а другой ты пошел, может клад какой и нашел. Мастер наш так и решил, как беду почуял большую - себе гробик сколотить и грохнуть в него. Чтоб ему на том свете в очередях не стоять, первому все паспорта, визы поменять, опять же штампы везде как следует разглядеть, чтоб случай-но где “не влететь”. Ведь и на том свете жулье оно жулье. Ему хоть чужое, хоть свое, может и душу, и дух славно “нагреть”. Свои грехи к твоему телу так пришить, что не-возможно будет не то чтобы отодрать, а даже отпороть, чтоб такую дырищу залатать, разве что задарма кому, простите за бескультурье, массу набить. Но ведь кто его знает, можно ли на том свете с жульем шутить, ведь там законы свои, как не крути.
Мастер-то он, конечно, был не дурак, сам себе не враг, знал, что если одна беда не пройдет, так другая лихоманка найдет, все равно возьмет свое. Ворье оно на то оно и ворье, чтоб без спросу в кармане руку держать. Ты попробуй ее ухватить, так и твою могут прихватить да в “second hand” сдать, если начнешь в деле зевать.
В общем, готовился мастер к беде как к настоящей войне. Все себе в “ящик” за-пас, может тем себя и спас. Ах, да он еще гроб железом оббил, не даром мастером был, дружбу водил с кузнецом. Тот здоровым был молодцом, спросил у мастера дельный совет, а он ему в ответ:
“Я, дескать, собрался на тот свет. Спасибо, что мне подмогнул”, -  вот такое сло-во взял кузнецу и загнул: “На вот тебе три рубля, да как бы не вышло, что они тебе зав-тра будут зазря. Купи лучше сегодня на них сапоги, да чтоб были не туги, и тепло в них было зиму лежать, скоро тебе - кузнецу на том свете надо будет меха раздувать, духом своим его обогревать, жар раздавать. Когда все свое тепло отдашь, ноги не забудь в сапоги обуть, а то совсем можешь уснуть”.
Понял слова мастера кузнец, смекнул, удалец, взял три рубля, да сапоги себе такие сколотил, что тому свету стал не мил.
Там такие дворцы, покои такие, что своими сапожищами не следи. Жаль кузнец был немой, изъяснялся одной правой рукой, к левой прирос молоток, по нему бежал электрический ток, он ничего почти не ел, а вот глянь-ка, не худел.
        Наш мастер дальше идет, слова золотые на музыку кладет, купил себе в гроб музы-кальный ларец, искуснейшего умельца зеркальный образец. Кто посмотрит в зеркало такое, сам поймет, чьими руками его взять легко, тому “жулье-кюри”, толи еще какое “фри”, или еще какой фрукт, а может и супец, в общем знатный достался мастеру зер-кальный образец. Ты ж на ус мотай, если хочешь в рай. Кто на тот свет ходит без обра-зов, попадется не на тот зов, примет голос предка за чей другой, потом не вой, там уж не поможет никто, вот тебе и дед Пихто. Много чего еще в “ящик” мастер сложил  и вперед всех добровольно Богу душу отдал, а дух гулять отпустил. Перед тем, конечно же, ультрафиолетовой лампой его просветил, почисти, погладил со всех сторон, опять же все дырочки починил, в дальний путь снарядил, Господу во всем угодил.
Тем временем отгуляла по земле война - беда так беда! Скорбит люд честной, не было еще беды такой, мало кто на этом свете остался жить, все в основном отправились на тот, кто хворобой занемог, кто под ядовитую стрелу попал, не погляди, что стар, что мал. Только было Старо Место одно, на нем кузнец-молодец наш лежал, его Господь к себе не взял. Зачем во дворцах сапожищи такие, сломает еще весь паркет, а он его строил чай тысячу лет. Как только враг “победу” взял, кузнец на меха свои налег, на тот свет дух послал, сапожищами там натоптал, своих всех собрал, обратно домой под свои крыши привел, в телах порядок навел, состроил всех целых в ряд, получился справный отряд, сковал через тот свет на этот железный мост, перед ним врата соорудил чтоб никто чужой не проходил. По тому мосту определил посты, дабы к охране границ были шустры. Да короля славного, куда его деть, на трон посадил, а сам после войны мирно рыбу удил. Что еще с него взять, разве что с рыбой дружбу водить, царскому двору уху на костре рыбу варить, да железные лапти носить.