Сёрен...

      Он из тех, кого называют обычно "чувствительный малый". А я бы сказала: "очень чувствительный малый". Каждая страничка его текстов "трепещет", как листики на ветру. Она колышется, она - вполне живая, и при этом несёт волны различных мыслей и прозрений. Кьеркегор - единственный философ, которого бросаешь читать не потому что задумываешься, а потому что волнуешься, несказанно, как-то необычайно странно - сам трепещешь в ответ. А мысли остаются более тяжеловесными и на втором плане. Это философ, который даёт нам почувствовать важность нашего существования и только потом мышления.
      Мы все - листики на ветру, в конце концов, некоторые конечно, погрубее.
      Сам Кьеркегор пишет о страстях, но страстной натурой был и Ницше, несомненно, однако у Ницше не было столь многообразной и тонкой чувственности, как у Кьеркегора. Ницше был первопроходцем, искателем и борцом, Кьеркегор же был - свидетелем нашего трепетания - перед Богом, миром, перед чем-то ещё, какая разница.
      Совершенно понятно, что по форме своей страсти, Кьеркегор был "обручён" с Ницше - в философии постоянно существуют подобные пары. Их наличие отнюдь и никем не доказано, так что это может быть спорным вопросом, но в силу того, что я так вижу - ясно и отчётливо, я так и пишу. Кьеркегор полемизировал с Гегелем, а в тайной "философской упряжи" находился всю жизнь с Ницше - вот мой взгляд. Я столь же отчётливо вижу, что Регина, будучи единственным центральным предметом всей философии Кьеркегора, проходившем для него ещё однако и под знаком веры, эта женщина - и в подмётки не годилась по своей чувствительности "мужскому" характеру Кьеркегора, что Кьеркегор в этом плане был значительно более женщиной, чем она - характер Регины гораздо явственней сжат и определён. И если так бывает, а я уверена, что именно так и бывает, то пол сверх сложно перемешался в их отношениях, и Кьеркегор "бежал" в точности похоже как женщина, а Регина в точности как мужчина сильнее настаивала, но в этом нет ничего удивительного, поскольку так происходит в любви практически всегда, хотя мы практически также всегда лишены возможности наблюдать это.
      Не являлся Кьеркегор и эстетом навроде Пруста, потому что не был столь рационален в наблюдении и самонаблюдении, но был "несом" и почти "невесом" - Кьеркегор был лёгким корабликом, скользящим по волнам. Быть может даже детским, бумажным, слепленным на скорую руку, но поправлять что-то было поздно и оставалось только нестись по волнам...
      Это мы все... все, кого забыли спросить хотят ли они родиться... Кого навряд ли затем спросят - хотят ли они умереть. Все - в началах и концах своих - "подвешенные". Вот такое настроение, такая жизнь. Жизнь ведь можно прожить и проще, не правда ли?! О да, безусловно, только если ты... не Кьеркегор... Чудоковатая клякса на правильном каллиграфическом письме в тетради, где пишут под линеечку.
      Я бы назвала Кьеркегора идеально-чувствительным философом, - романтическим, лирическим, тонко настроенным идеальным инструментом, за которым пряталась ранимая душа, конечно же, на фоне железных прутьев Гегелевских категорий такой мог только метаться в бесконечной агонии. Но к чести философии нужно сказать, что она была способна порождать настолько разнесённые друг от друга натуры под флагом осмысления человеческого Бытия, и это впечатляет, в крайнем случае в русле западной истории мысли. Кто из них был более одинок - становится тривиальным вопросом, когда видишь всю разность этих натур. Полной мерой одиночество выхлебали Ницше и Кьеркегор, никак не Гегель и даже не Кант, всё равно относившие себя к системам, направлениям, историям и ценностям. Начинать в полном, оглушительном одиночестве - досталось на долю Ницше и на долю Кьеркегора, поскольку дуэт их был предельно ясен: "Я и человечество" у Ницше, "Я и Бог" у Кьеркегора, а такие "Я" не подразумевают "мы".
       Как ни удивительно, их мало интересовала философия как таковая: филолог боролся с идолами и божками, доставшимися в наследство историческому человечеству, а Сёрен боролся со своими пороками на пределе искушения ими и себя, и Бога, проводил этакий религиозно-психический эксперимент, где подопытным кроликом был он сам, и только потом, вторым номером это стало якобы узнаваемой "философией". В этом пункте также видны все их расхождения с "немецкой классической"... Эра разумного существования вообще в каком-то смысле закончивалась, Ницше отправил на вечный покой своего Бога, а Кьеркегор писал лишь о том, что средствами одного разума было никак не достижимо. Начиналась какая-то совершенно новая эра, новое время стояло у ворот. И пусть по разнарядке и по ранжиру это продолжали крестить философией, но нечто большее скрывалось за лицами "новых пророков" - от этих лиц побежали в стороны и прямо непосредственно в жизнь - нигилизм и существование, Ницше против своей воли - стал идолом "отрицателей", Кьеркегор же - идолом существования, жизни "здесь и сейчас".
       Нужно суметь понять, что это уже было нечто большее, чем философия.