Из екклесиаста г. 7-4

               

Мудрое сердце там, где нет даже сил  для рыданья.
С грейдера на просёлок сворачивай, брат, да не трусь.
Это –  всего лишь заросший погост. Привыкай к  умиранью;
К Богу восходит крестьянская, вечная Русь.

Три старушонки – вдовицы, да ухажёр их  - дедочек беззубый.
Синий ящик почтовый, прибит кое-как для порядка к  стене.
Только  кому и о чём здесь поведать, коли множится убыль.
Правда, о деревнях не шлют похоронки  - это же не на войне.

Школа была. Но потом,  экономии денежной ради,
Школу закрыли навечно, навесив амбарный замок.
А экономный чиновник  представлен к высокой награде,
Он же из кожи весь вылез. Он же ужасно бюджету  помог.

И запылил по просёлку народ, покидая могилы
Дедов и прадедов, с ног отрясая веками насеянный прах
Родины малой. Пусть малой, но Родины издревле милой.
Где родовые иконы таятся  по-прежнему в красных углах.

И ещё ждут возвращенья, очи святые свои не закрывши,
Добрый Никола, Пантилиимон и Казанская Божия Мать.
Ждут:  заскрипят половицы и, прогромыхавши по крыше,
Станет хозяин просевшую кровлю железом латать.

Бабушки внукам поведывать древние будут поверья.
Поутру молоко, ударив в ведёрко из вымени, веселО забрунчит.
Может быть…  Но покамест беззвучно рыдает деревня.
И три огонька, словно слёзы, во тьме непроглядной ночи.


27.09.17