Лукреция и Ластик

  Она очень любит карандаш с ластиком. Нет, не рисовать. Просто любит. Карандаш в лапах не удержать, а у неё именно лапы, потому что она кошка. Лукреция. Луша. Она  просто замирает, когда я протягиваю ей карандаш с ластиком, ластиком, разумеется, к морде. Закрывает глаза, тычется в ластик мгновенно взмокревшим носом и делает пассы левой лапой, как бы отталкивая меня, дескать, ты иди, а мы тут с ластиком…  разберёмся. И на морде - "Лаастиик..." С большой буквы... Чем это в итоге кончится, догадываюсь, так как находила полусъеденные резиновые перчатки и разноцветные резинки для денег. А так как денег никогда нет, и  резинки не используются по прямому назначению, они  в избытке были по всему дому, пока коты не стали их есть. Я не знаю, зачем они это делают. Может в их прошлом мире не было резины и они  принимают её за дар небес. Но насколько я разбираюсь в прошлом  моих кошек, там и еды-то особо не было.
    Теперь я всё прячу. Но ластик мне нужен. Я пишу стихи только карандашом, хоть сантиметровым огрызком. Смеясь, даже думала, что Луша получает наслаждение от того, что карандашом пишется что-то складное и лирическое, и как-то передаётся с другого конца, через ластик. Но мой друг скептически заметил, что с другого конца, в принципе, ничего хорошего передаться не может. И добавил, чуть слышно, что как, собственно, и с основного конца, пишущего. Он, как и мой сын, не разделял моего  увлечения, а вернее, нездоровья последние полтора года и вся семья терпеливо ждала, когда это кончится…

… Так, вот , Луша… Вернее, её левая лапа… С ней что-то было не так… Она была постоянно в движении. Поднималась в приветствии с длинным «Уррррррр…», тянулась ко мне во сне, или когда я от неё уходила. А когда  она  укладывалась спать, долго мяла этой самой лапой  место, куда собиралась  лечь. На меня - мяла меня, но так как я в её понимании не пышна настолько, насколько бы ей хотелось, она мяла одеяло рядом со мной. Я понимаю этот жест. Они «месят» от наслаждения, но двумя лапами. Луша месила одной, только левой, и со стороны это выглядело : «да, мягко ли тут, мягко ли, спрашиваю...» Потом, само укладывание клубочком, спрятав розовый нос в пушистый белоснежный хвост. Чисто – полярная лиса. Очень красиво. Не всякая женщина ляжет с таким изяществом, как  Лукреция.  Она крепко спала, одно из привилегий жизни в доме некогда бродячего существа. Но во сне, как всякая женщина, она забывала, что нужно лежать красиво, вытягивалась на спине, передние лапы висели зайками, задние скрючивались, хвост был откинут в сторону. К тому же она высовывала язык, и не как они обычно зажав кончик языка между зубами, а , буквально, наполовину. «Вот вам всем!», видимо… И ещё она похрюкивала во сне.  Короче, Лукреция превращалась в Лукерью по щелчку. Пытаешься её лягнуть, звучит «Урррррррр…».
  Вообще эта кошка не замолкала практически ни на минуту .Она молчала только первые несколько часов, после того, как я внесла её в дом, почти лысую и очень худую. И ещё, когда её, не столько поранили, сколько напугали, соседские собаки, а она не из пугливых. Просто не смогла убежать, как обычно они делают, и инцидент бывает исчерпан. И псы, честно говоря, не знали,  что с ней делать. У Луши случился инфаркт. Мой друг висел над ней двое суток буквально, пока она была в коме, и как-то уговорил вернуться. Даже не потому, что любил кошек. Нет, он любил меня...
  С тех пор Луша в бессрочной реабилитации. Я позволяю ей тереться о ластик неограниченное количество времени, благоразумно  держа его в руках, и так или иначе, попадаю в область пассов её левой лапы. Вы знаете, последнее время я стала себя лучше чувствовать, похорошела даже. Я знала Луша – не просто кошка, а Кошка…