Фантазией обманной...

Фантазией обманной,
Романтикой ночной,
Иллюзией туманной,
Поэтикой шальной
Да влюбчивостью детской,
Пьянящей, как вино,
Девчонкою соседской,
Что выросла давно,
Загадочным рассветом,
Взлетающим стрелой,
Невероятным летом
Из юности былой,
Да вкусом земляники,
Да свежестью реки
Мелькают счастья блики,
Живые огоньки.
Их не поймать в ладошку,
Как солнечных зайчат,
Они лишь понарошку
Из прошлого звучат
Той музыкой волшебной,
Той тихою волной,
Лесной, медовой, хлебной,
Оставшейся со мной...
 _____________
 *Иллюстрация:
   фото Н.Рагозиной.

КАНТАМАЛИНЫ
(воспоминание далёкого детства)

Июль в 78-м году был жарким до невозможности. Хотя, мне теперь кажется, что каждое лето моего детства было жарким, а каждая зима снежной и холодной. Река Угра в том самом месте, где проходило когда-то Великое стояние войск Ивана III против орды хана Ахмата, кипела от нас – визжащей, смеющейся, ныряющей мелюзги… Мне было 11 лет, подружка Олька на год старше. Мы возвращались с речки вдвоём и, болтая, вспоминали любимые фильмы и песни.
– О! – сказала Олька, – я такую песню знаю, закачаешься!
– Какую?
– Сейчас… Она запрокинула голову, вспоминая слова, собралась с духом и выдала:

Наша жизнь – не игра! Собираться пора,
Кантамалины и лошади серы.
Господа юнкера, кем вы были вчера?
А сегодня вы все офицеры...

– Ничего себе! – я был потрясён, т.к. любил всё военное, старинное, и что-то отдалённо слышал уже про юнкеров. Само слово мне очень нравилось: юнкера!
Звучит необычно, красиво и мужественно… А уж «господа юнкера» и совсем здорово звучит, почти как «господа офицеры»!
– Это не из фильма, – сказала Олька, – а, может, и из фильма, но не знаю из какого. Папин друг пел, а я слова запомнила. А кто автор, знаешь?
– Кто?
Олька взглянула на меня с явным превосходством и гордо, даже с каким-то вызовом произнесла: – А автор её… Булат Ржавый!
– Кто?!!
– Булат Ржавый, говорю. Певец такой есть.
– Ух ты… И что, его так и зовут?
– Ага! Булат Ржавый. Он хриплым голосом поёт. Русский, а живёт во Франции. У него три жены было, и каждая умирала в первую брачную ночь…
– Почему?
– Тебе сколько лет? Одиннадцать? Вот, когда будет двенадцать, тогда и интересуйся…
– Оль, спой ещё!
– Слушай…

Наша жизнь – не игра! Собираться пора,
Кантамалины и лошади серы….

– А что такое «кантамалины»? – вдруг спросил я.
– Ты что, не знаешь?
– Нет.
– Эх ты! Кантамалины – это… Олька наморщила лоб, задумалась на секунду. – Ну, в общем, это так поётся.
Объяснение меня не удовлетворило.
– Может, это оружие такое?
– Может…
– А может, кантамалины – это военные мундиры такие?
– Может, и мундиры… Да какая разница? Говорю же, так поётся!

С той поры кантамалины и серые лошади прочно засели в моей голове. Я попытался узнать значение слова у деда, отставного военного, но тот вопроса не понял. Между тем, «кантамалины», о которых пел Ржавый Булат (бывают же классные имена, не то что Димка или Петька!) стали меня просто преследовать. Я поискал по словарям, заглянул в энциклопедию – нет такого слова. Но в песне же оно есть!

«Кантамалины, кантамалины… Хочу варенья из малины…» бормотал я про себя, сочиняя письмо в радио-программу «По вашим письмам» с убедительной просьбой передать для меня песню Ржавого Булата. Программу эту часто слушала моя мама, когда готовила на кухне.

Нет… Песню для меня не передали. Я услышал её много позже, через несколько лет, – первую (а тогда единственную) на всю страну звучавшую песню о 1-й мировой (Великой) войне. Узнал и автора песни – Булата Окуджаву. А злосчастные «кантамалины» превратились в малиновые канты на офицерских фуражках:

Наша жизнь – не игра, собираться пора!
Кант малинов и лошади серы.
Господа юнкера, кем вы были вчера?
А сегодня вы все офицеры…