Я зарифмована публикация

Я ЗАРИФМОВАНА

(подборка на Евразии)


* * *
Выкатившись с солнцем из постели,
станем незаметными, как все.
И весна с улыбкой Боттичелли
Обернётся белкой в колесе
Беспощадно-ласковой Сансары,
И шагаем мы под колесо.
Новый год всегда в итоге - старый.
Ну и что, любимый? Ну и всё.
Слякоть, грязь, весенняя зараза.
Расползётся этот мир по швам.
И любви последней метастазы,
как награда, достаются нам.
Лавровые венчики - героям,
им - оркестра траурная медь.
Не из-за любви погибла Троя,
а из-за желания иметь.
Страсть - смешная дикая зверушка,
душу, как орешек, достаёт.
Так бы и жила твоей игрушкой,
мой солнцеподобный кукловод!
 
 
 
* * *
Он уже достал серебро луны,
Выдрал золотые гвоздики звёзд,
И с изнанки неба, с той стороны,
Перья ангелов подобрал и принёс,
Чтоб их в подушку твою зашить,
Чтобы ты, наконец, спала по ночам,
И могла, наконец, смеяться и жить,
Чтобы взгляд светлел, а голос звучал.
Чтобы мёртвая и живая вода
Не менялись местами, кропя тела.
Чтобы не разлюбила ты никогда
Одного его, как других смогла-
Тех, кто лУны с неба лишь обещал,
Тех, кто звёзд не смог удержать в горсти,
Тех, кто тихо и медленно убивал.
Ты их даже за это смогла простить.
Только вот любить уже не могла,
Только вот всё снилась им по ночам,
Просыпалась в пальцах их, как зола
Оставляя навечно ожог - печать.
Он увидел тебя и подумал: вот
Для кого не жалко звёзд и луны.
Я не ангел. Даже наоборот.
Но я стану им, покажу ей сны.
В этих снах мы оба будем лежать
В облаках из перьев с ангельских крыл.
Будет взгляд светлеть, а голос звучать.
Я бы жизнь отдал ей и смерть простил...
На земле смотрящие в городах
Из-за сдвинутых в сторону пыльных штор
Удивлялись: — «Ну хоть бы одна звезда!»
И смеялся в небе влюблённый вор.
 
 
* * *
Мы подчеркнём шуршанием одежд
Свой пофигизм обманчиво - весёлый,
Неверное спряжение глаголов,
Склонение в винительный падеж.
Мы будем улыбаться, так легко
Запоминая пальцами друг друга,
Немея от внезапного испуга,
Что пули прилетели в "молоко".
И выдохнем, увидев красный след
На беспощадно обнажённой коже.
Быть богом абсолютно невозможно,
Но можно боль переработать в свет -
Как на магнитной ленте отмотать
Всех прошлых несозвучий отклоненья...
Вся наша жизнь - одно стихотворенье,
Которое нельзя перечитать.
 
 
 
* * *
Мне без тебя не дышится, девочка, не смеётся.
И не работается - это и вовсе страшно.
И легко сминается, и ещё легче рвётся
Прошлой жизни серый пакет бумажный.
Знаешь, девочка, я тебя выдумал, намечтал,
Снял с верхушек вон тех вот мачтовых сосен,
А потом однажды сел и нарисовал,
Как рисую осень.
Вот гуляю, шляюсь где-то, одетый в дождь,
Захожу в магазин, покупаю тебе конфеты,
Сигареты с ментолом, думаю,- ты придёшь,
А меня дома нету.
И несусь, как катер, не разбирая луж,
А потом стою у калитки, себе не веря.
И становится тёплый дождь, как холодный душ,
И чужими - двери.
И тогда телефонные боги мне твой привет
Присылают с неба: "Немедленно выпей чаю!
Ты простудишься! А каких ты купил конфет?" –
" Я люблю тебя, девочка. " – отвечаю.
Нас никто на земле не сможет разъединить.
А когда в небесах сыграют ноктюрн прощанья,
Заметут следы, оборвут сюжет, перережут нить,
Я тебя и потом придумаю, обещаю.
 
 
* * *
Капризное, слепое существо -
Любовь, что внутривенно и подкожно
Нам вводят, всё, что было, подытожа,
Предписывая новое родство.
Любовь живёт и вьёт внутри гнездо,
И копошась, закручивает нервы.
И делает картонным и фанерным
Всё, что казалось настоящим до.
И ничего не хочется менять,
И даже думать об обмене страшно.
И души самолётиком бумажным
Кружатся, чтобы вниз упасть опять...
Капризное слепое существо
Мы кормим вдрызг разбитыми сердцами.
И километры строчек между нами,
И жизнь, и смерть - а больше ничего.
 
 
* * *
Вновь со всех четырёх сторон
Рвут на клочья...
Приходите ко мне, барон,
Каждой ночью.
И на ужин жду в шесть часов
Непременно.
Двери мы запрём на засов
И Вселенную.
Вновь со всех четырёх сторон
Лгут безжалостно...
Превратите их в крыс, барон,
Ну, пожалуйста.
Ни на йоту и ни на грош
Им не верю я.
Только Ваша святая ложь,
Как материя,
Укрывает стены и пол,
Льётся кружевом.
Я кладу салфетки на стол,
Жду Вас к ужину.
Ощущенье двойного дна.
Небо - в лужицах.
Снова кромка луны видна.
Порох сушится.
И горит голубая кровь
Фейерверками.
Отражения наших снов
Ловит зеркало.
Вся сирень - из трёх лепестков.
Крик ворон.
Жду Вас к ужину в шесть часов,
Мой барон.
Достаю вино и посуду.
Пробил час.
Не старею ни на минуту
Ради Вас.
 
 
 
* * *
Обещают парад планет,
Да и Землю саму несёт.
У меня даже утра нет
Без тебя. Просто нет, и всё.
Обещают мороз в обед,
А приходит декабрьский дождь.
Я открыла один секрет:
Без тебя всё на свете - ложь.
Вновь обгладывает огонь
Искорёженные листы.
И твоя сухая ладонь
На песке стирает следы
От моих озябших ступней.
Ничего, я ещё приду
В этот сад камней и теней.
И останусь в этом саду.
У тебя в карманах зима
Сменит осени жёлтый дым.
И накроет вечная тьма
Древний город Ершалаим.
 
 
 
* * *
Мёрзну. Грею руки о кружку.
Улыбаюсь. Хочется выть.
Мне бы стать ручною зверушкой,
У тебя за пазухой жить.
 
Или в город твой перебраться,
По соседству домишко снять,
Чтоб к руке твоей прикасаться,
Прибегая соли занять.
 
Или превратиться в суккуба-
Это, кстати, проще простого,
Чтобы целовать тебя в губы
И, как музыку, слушать стоны.
 
Лёд сковал вчерашние лужи,
На термометре ртуть - к нулю.
Каждый вечер готовлю ужин.
Каждый вечер жду и люблю.
 
Потому что однажды ночью,
Презирая дневную ложь,
Ты смертельно меня захочешь
И приедешь. Или умрёшь.
 
 
 
* * *
Братья - двенадцать месяцев,
Не идут, а бегут,
Как мальчишки по лестнице.
Нового года ждут.
Больно у переносицы,-
Лезет любовь на свет.
Или душа возносится,
Или её и нет.
Снова губами выдую
Рифму, как стеклодув.
Словно девки на выданье,
Ветви торчат в саду.
Скользко. Убого. Холодно.
И не спасёт весна.
Вот телеграмма Воланду:
Я за-риф-мо-ва-на.
 
 
 
* * *
Дальше будет труднее.
Ты не придёшь назад.
Станут глаза темнее,
Станет гибельней взгляд.
Голос, впитавший муку,
Станет глубже звучать.
И поставит разлука
Каменную печать.
Где-нибудь там, где плечи,
Или лопатки крыл -
Эпсилон. Бесконечность.
Знак, что уже любил.
Дальше не будет легче.
Делаю первый шаг.
Тихо целую в плечи.
Тихо рисую знак.
 
 
 
* * *
Я знаю, со мной непросто,
Но так привыкнуть легко,
Как к градусам и колёсам,
Как к палочкам с табаком,
Как к ритму, как к острой бритве -
Прижав, почти не дышать.
А я люблю тебя в рифму.
И я не прошу решать
Сложнейшие логарифмы,
Сводить годовой баланс.
Я просто думаю в рифму
И мир делю пополам.
Никто не смотрит под днище
Плывущему кораблю.
И ты без меня, как нищий,
А я.., я свожусь к нулю.
Сильнее привычки к счастью
Лишь рифм золотой дурман.
Вселенной лишние части
Мы просто сложим в карман,
Не глядя на пепелище -
Ведь всё воскреснет к утру.
И ты без меня, как нищий,
А я... без тебя умру.
 
 
 
* * *
Жизнь стекает в часах медлительно,
Когда ждёшь. Когда ждёшь его.
Наклонение повелительное.
Уклонение от всего,
Что не связано с этим именем
Победителя всех времён.
На деревьях, обшитых инеем,
Спит последний утренний сон.
И на дне батарейки с литием
Кто-то спрятал душу мою.
Наклонение повелительное.
Я на самой кромке стою.
 
 
* * *
Никогда и ни с кем ещё не были оба так близко
К красной глине у берега самой последней реки...
Не искать объяснений, не врать, не просчитывать риски-
Просто впитывать жизнь, зажимая друг друга в тиски
Откровенных страстей и фарфорово-нежной печали,
Набирая, как влагу корнями, горячую кровь.
Мы, по-сути, в конце, а как-будто бы в самом начале
Безымянные пальцы на правых с трудом продеваем в любовь.
 
 
 
* * *
Хочешь меня убить? Целый мир сотри -
Вымарай, выжги, сдёрни с пальца кольцо,
Голос забудь и не вспоминай лицо.
Так и живи давай с темнотой внутри!
 
Я же запомню каждый твой взгляд и стон,
Каждое слово случайное, каждый жест,
Чтобы было легко заманивать в сон:
Утром проснёшься, в горле - слёзы и желчь.
 
Сердца не слышно, губы - ржавая жесть,
Пальцы гладят всклокоченный волчий мех...
А за окном меняют Палех на Гжель-
Синее небо и белый крахмальный снег.
 
 
 
* * *
Вокруг - вранья золотые горы,
И даже молитвы всегда с запинкой...
Конфеты дрянные, ты слышишь, Форрест?
И все, как одна, с дешёвой начинкой.
И каждый устойчивый треугольник
До крови царапает и цепляет.
Но это не страшно тому, кто горечь
Обману обёртки предпочитает.
Кто пилит углы у себя нещадно,
Чтоб никому их не тыкать в спину.
Кто знает, какое же это счастье -
Быть неустойчивым, но любимым.
Меняем схемы, меняем полюс,
Меняем пути, не меняя цели...
А жизнь - пустая коробка, Форрест.
Ещё детьми мы конфеты съели.